Реферат: Логопсихотерапия

Логопсихотерапия

Личность в системе отношений.

Нарушение семейной коммуникации

как источник неврозов

Одним из центральных компонентов социально-психологической структуры личности

является ее отношение к самой себе и к людям, составляющим ее

непосредственное окружение.

В.Н.Мясищев, определяя личность как систему отношений индивида с окружающей

средой, как целостную, организованную систему активных, избирательных,

сознательных и социальных связей с реальной действительностью, — подчеркивал,

что пси­хологическое отношение представляет собой обобщенное внут­реннее

условие действий человека, содержащее тенденцию опре­деленным образом

реагировать на определенные явления, фак­ты, события, объекты. В этом плане

психолог рассматривал и трехкомпонентную структуру общения — как единство

отраже­ния (познание людьми друг друга), общения (эмоциональный отклик друг

на друга) и обращения (поступки, поведение при контактах с другим человеком).

Проявляясь в общении, по­ложительные и отрицательные особенности интеллекта

человека, характеристики его эмоциональной сферы, манеры, поведение во

взаимоотношениях с другими, влияют на развитие личности. Имея в виду самые

разные ситуации общения, Б.П.Ананьев от­мечал: "На любом уровне и при любой

сложности поведения личности существует взаимозависимость между: а)

информацией о людях в межличностном общении; б) коммуникацией и

саморегуляцией поступков человека в процессе общения; в) преобра­зованием

внутреннего мира самой личности".

Традиционно общение подразделяется на деловое и межлич­ностное: деловым

называют такое взаимодействие людей, в котором его участники выполняют

социальные роли, следовательно, в нем запрограммированы цели общения, его

мотивы и способы осущест­вления контактов; в отличие от делового, в

межличностном, нефор­мальном общении нет жесткой регламентации поведения,

эмоций, интеллектуальных процессов. Сущность межличностного общения — это

взаимодействие человека с человеком, а не с предметами, и психологи отмечают,

что крайний дефицит именно межличностного общения и неспособность

осуществлять его отрицательно влияет на деятельность и душевное самочувствие

людей. Исследуя проблемы психологии межличностного общения, А.А. Бодалев

психологически оптимальным называет такое общение, при котором

осуществляют­ся цели участников в соответствии с мотивами, обусловливающими

эти цели, и с помощью способов, не вызывающих у партнеров чувства

неудовлетворения. При этом подчеркивается, что оптималь­ное общение не

обязательно предполагает слияние умов, воли и чувств участников, — оно может

быть и при сохранении желаемой для каждого партнера субъективной дистанции,

но обязательно — при условии взаимодействия партнеров "на равных", когда

посто­янно делается поправка на своеобразие друг друга и не допускается

ущемление достоинства каждого. То есть настоящее межличностное общение — это

всегда общение диалогическое .

Исходя из основных научных положений М.М.Бахтина, А.А.Ухтомского, а также теории

гуманистической психотерапии К.Роджерса, мы понимаем диалог как особую форму

межлич­ностного общения, в которой максимально воплощается кон­структивное

влияние общения на его участников. В свою очередь Т.А.Флоренская, давая

обоснование научного статуса практи­ческой психологии как самостоятельной

гуманитарной науки, базирующейся на диалогической методологии М.М.Бахтина,

С.С.Аверинцева, А.А.Ухтомского, П.А.Флоренского, определяет диалог как духовно

развивающее общение, без которого невоз­можно полноценное становление личности.

Основными характеристиками диалога является:

1) — равенство сущностных позиций общающихся (субъект - субъектные отношения),

2) — доверительная взаимная открытость обеих сторон,

3) — отсутствие оценочного, "измеряющего" отношения к каким бы то ни было

сторонам индивидуальности каждого,

4) — взаимное принятие друг друга как неповторимых и ценных личностей.

Диалог является естественной средой развитая личности, одной из

основополагающих форм проявления человеческой индивидуаль­ности (наравне с

искусством, научными открытиями и т.д.) и, сле­довательно, как форма общения,

диалог может быть не только сред­ством достижения тех или иных целей

(воспитательных, образова­тельных и т.д.), решения задач (научных, творческих

и проч.), но представляет собой самостоятельную ценность человеческой жизни.

Отсутствие или дефицит диалогического общения ведут к различно­го рода

искажениям личностного развития, росту проблем на внут­ри- и межличностном

уровне, росту неадаптивного поведения. Основной механизм, способствующий

личностному росту в ходе диалогического взаимодействия, лежит в особой

направленности партнеров диалога; не в коцентрации на собственных проблемах и

переживаниях, а в ориентации на внутренний мир другого (позиция эстетического

отношения, по М.М.Бахтину). Результатом подобной взаимной ориентации является

более глубокое познание и структу­рирование собственного духовного мира,

вплоть до решения ранее нерешенных мотивационных и ценностных конфликтов,

происхо­дящее как результат наблюдения и переживания внутреннего мира

партнера, т.е. через опосредование другим. На уровне чувств веду­щим

состоянием в диалоге будет состояние взаимной эмпатии. Взя­тое в качестве

"техники", это состояние виртуознейше достигается в рамках клиент -

центрированной психотерапии К.Роджерса и сопро­вождается состояниями

катарсиса.

Таким образом, можно утверждать, что путем целенаправленного формирования и

закрепления определенных психических состояний в процессе диалогического

общения можно корригировать черты личности. Но поскольку готовность человека

к полноценному меж­личностному, т.е. диалогическому общению — сложный

многоком­понентный процесс, который предполагает высокую коммуника­тивную

направленность личности, то также необходимо целена­правленное формирование

"коммуникативного ядра личности", что должно осуществляться на всех ступенях

ее онтогенеза. Необходимо развивать высокий уровень способности к познанию

другого человека и самопознанию, отношения к другому как к выс­шей ценности и

умения творчески строить непосредственное обще­ние с ним. Различия же в

структуре коммуникативного ядра опреде­ляются глубинными психологическими

причинами, многие истоки которых лежат в межличностной коммуникации в семье.

И здесь, как отмечают психологи, слишком мало еще известно о связи между

межличностной коммуникацией и серьезными личностными нару­шениями — нервно-

психическими расстройствами, а именно нарушения внутрисемейной коммуникации

играют очень серьезную роль в этиологии широкого круга психогенных

психических заболе­ваний, в частности различного вида неврозов.

Еще в ЗО-е годы ряд отечественных авторов, изучая детско-родительские

отношения, типы воспитания в семье, выделяли пато­генные родительские

установки и соответствующие им болезненные типы поведения. В советсткой

педагогической литературе о роли семейного воспитания в формировании личности

ребенка приори­тет принадлежит А.С. Макаренко. Известны работы В.И.Гарбузова,

А.И.Захарова, Д.Н.Исаева, М.Ратгера и др. Характерные условия неправильного

воспитания, предрасполагающие к возникновению невротических расстройств,

описаны также В.Н.Мясищевым, Р.А. Зачепицким и Е.К. Яковлевой,

Б.Д.Карвасарским, Э.Г.Эйдемиллером и В.В.Юстицким и др.

Исследователи подчеркивают: если в здоровой семейной структуре

устанавливается подвижное равновесие, не нарушающее семейную целостность и в

то же время проявляющееся в формировании семейно­го "Мы" и способности членов

семьи самостоятельно решать противо­речия и конфликты, то в дисгармоничных

семьях равновесие и содер­жание семейного "Мы" оказывается либо "семейным

мифом", либо "семейным контрактом" (В.В.Столин); анализируются особо

неблаго­приятные для ребенка типы родительских отношений: симбиотический,

авторитарный, эмоционально-отвергающий (А.Я.Варга); отмечается, что в основе

семейных конфликтов, т.е. дисгармонического взаимодей­ствия, лежит

неадекватность восприятия (Петровская Л.А. ), либо отно­шения по типу

"соперничества", "псевдосотрудничества", "изоляции" (Мишина Т.М.); влияние

родителей на формирование психики ребенка ярко представлено в рамках

интеракционистского подхода Э.Берном; Е.Х.Соколова, анализируя аномалии

личности, выявила, что именно стиль общения родителей с ребенком является

интегральной катего­рией, теоретическим и операциональным конструктом,

ухватывающим единство инструментального и мотивационного аспектов

деятельности.

Таким образом, целым рядом авторов предприняты попытки разностороннего

исследования детско-родительских отношений и выделены черты патогенных типов

воспитания, приводящих к различного вида нервно-психическим расстройствам у

детей.

Как отмечают исследователи, в XX веке во всем мире наблю­дается рост нервно-

психических заболеваний, что связано с от­носительным несоответствием научно-

технического прогресса и связанных с ним изменений во всех областях

человеческой жиз­недеятельности, с одной стороны, и развитием и

совершенство­ванием психофизиологической адаптации — с другой. В связи с этим

и в структуре заболеваемости населения произошли сдвиги в сторону увеличения

удельного веса болезней, в возникновении которых существенную роль играет

фактор нервно-психического перенапряжения. К числу таких болезней относятся

неврозы.

Неврозы — наиболее распространенная форма нервно-психи­ческих расстройств,

при которых необходимо решать вопросы не только психотерапевтического плана,

но и клинико-патогенети­ческой диагностики, дифференциальной диагностики и

ком­плексного лечения. Это объясняет повышенное внима­ние к эффективным

методам лечения и профилактики неврозов, а также к изучению всего комплекса

проблем, связанных со сложным процессом социореабилитации личности,

"выходящей" из затяжного болезненного состояния.

В отечественной психотерапии проблемами неврозов занимались А.М. Свядощ,

В.Н.Мясищев, К.К.Платонов, И.З.Вельвовский, В.Е.Рожнов, Б.Д. Карвасарский и

др. Так, в определении невроза В.Н.Мя­сищев, прежде всего, подчеркивает его

коммуникативную природу. Рассматривая личность как систему отношения, общения

и обра­щения, он создал патогенетическую концепцию неврозов, которая вытекает

из признания категории "психогенного". Данная концеп­ция включает в себя

следующие основные положения:

1) психогения личности связана с личностью больного, с психотравмирующей

ситуацией, трудностью этой ситуации, с неспособностью личности в данных

конкретных условиях самостоятельно разрешить ее;

2) возникновение и течение невроза более или менее связаны с патогенной

ситуацией и переживаниями личности: наблюдается определенное несоответствие

между динамикой состояния боль­ного и изменениями психотравмирующей ситуации;

3) клинические проявления невроза по своему содержанию в опре­деленной

степени связаны с психотравмирующей ситуацией и переживаниями личности, с

основными наиболее сильными и глубокими ее стремлениями, представляя

аффективную реакцию, патологическую фиксацию тех или иных ее переживаний;

4) отмечается более высокая эффективность психотерапевтических методов по

отношению ко всему заболеванию и отдельным его клиническим проявлениям

сравнительно с биологическими воз­ действиями.

Говоря о проблеме "личность и неврозы", обратимся еще к од­ному очень важному

для нас замечанию В.Н.Мясищева. Отмечая, что неврозы выступают, прежде всего,

как выраженное противоречие между тенденциями и возможностями личности —

внешними и внутренними, требованиями человека к себе и жизни к нему, уче­ный

подчеркивал, что "неврозом заболевает не орган, а весь человек или личность",

и делал вывод: "Невроз представляет собой болезнь личности еще и потому, что

нигде, как в неврозе, с такой полнотой и выпуклостью не раскрывается перед

исследователем личность человека, нигде так убедительно не выступает

БОЛЕЗНЕТВОРНАЯ И БЛАГОТВОРНАЯ РОЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ, нигде так ясно не

выступает уродующая и целительная сила воздей­ствия, не сказывается с такой

отчетливостью РОЛЬ СОЗДАННЫХ ЛЮДЬМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ (выделено нами — К.Н.).

Поэтому область борьбы с неврозами — это область пограничная между

педа­гогикой и медициной" (46, сс.200, 204, 205).

Социально-психологический анализ пациентов логопсихотерапевтических групп

и их семей

Основной контингент пациентов обследованных логопсихо­терапевтических групп —

это заикающиеся подростки и взрос­лые со "звучащей психотравмой" (70% —

невротическое заика­ние) — многократно лечившиеся. Они характеризуются рядом

личностных особенностей: пассивно-оборонительным поведени­ем, изменениями в

когнитивной сфере (искаженное представле­ние о себе, как субъекте общения,

объяснение своих коммуника­тивных проблем из факта наличия заикания, а не

личностных особенностей), неверием в возможность излечения.

Как отмечалось выше, специалисты отделяют невротическое заикание от

неврозоподобного (когда пациенты в этиологии и патогенезе речи имеют

органические нарушения). Но личност­ная составляющая синдрома заикания у

взрослых и подростков представлена как надстройка над ядром основного

заболевания и определяется как вторичный невроз заикания. И если в ходе

развития организма пациента органические нарушения могут быть сглажены, то

невротическая составляющая может быть уси­лена. Поэтому, как показывает

практика, повышение психиче­ского тонуса, снятие фрустрирующих факторов при

лечении больных с органическими поражениями, хотя и не излечивают дефекты

полностью, но дают существенные позитивные сдвиги и результаты. Поэтому в

логопсихотерапевтическую группу прини­маются всё пациенты, после

консультативного приема и общего знакомства с методикой лечебного

перевоспитания изъявившие желание включиться в длительное диагностическое

обследование и успешно прошедшие пропедевтический этап, то есть выпол­нившие

все предложенные диагностические задания.

Примером лонгитюдного и разностороннего обследования паци­ентов для нас

послужили работы Карвялиса В.Ю., Болдыревой Т.А., Шкловского В.М..

Исследование проводилось в два этапа: I — 1988-1989 гг. — были

проанализированы имеющиеся материалы шести групп пациентов Ю.Б.Некрасовой,

проходивших лечение в 1980-1988 годах (курс социореабилитации логоневроза) —

общей слож­ностью — 90 человек; II — 1990-1997 гг. — углубленное

обследова­ние новых пациентов и их семей (66 пациентов и 138 их

родствен­ников), из которых 34 пациента и 53 их родственника прошли весь

полный курс групповой семейной логопсихотерапии.

Необходимо особо подчеркнуть, что, говоря о процессе социореабилитации в

совокупности всех его составляющих, следует решать вопрос не только о

реабилитации самого пациента, но и о включении в этот процесс членов его

ближайшего окружения — родителей и род­ственников, о чем говорят Абелева

И.Ю., Соколова Е.Т., Спиваковская АС., Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий С.Г. и др.

Многолетняя практи­ка психотерапии логоневроза показывает, что: 1 —

неучитываемая дисгармония семейных отношений (между родителями и детьми,

между супругами и т.д.) значительно усугубляет дефект речи и его

субъек­тивное переживание пациентами; 2 — оставаясь без изменений,

пато­логический характер семейных взаимоотношений оказывается фак­тором,

тормозящим процесс коррекции при непосредственных за­нятиях в лечебной

группе; 3 — по окончании лечения может быстро вызвать рецидив заикания.

Поэтому привлечение и активное включение в процесс коррекции заикания в

качестве третьей стороны (по отношению к пациенту и психотерапевту) членов

ближайшего окружения пациента (или хотя бы некоторых его представителей)

увеличивает эффективность процесса социореабилитации.

При обследовании можно сделать вывод, что соотношение заикающихся мужчин и

женщин тради­ционно — 3 : 1; по возрасту преобладают пациенты 17-30 лет

(более 70%), причем в основном 21-25 лет, соответственно и образование у

абсолютного большинства — средне-специальное, высшее и незаконченное высшее.

Углубленное обследование пациентов, проведенное в 1989-1997 гг., выявило

дополнительные факторы: родители 20 пациентов (66) отметили возникновение

заикания на фоне общей болезненности (у 10 был детский энурез, у 8 — невроз

развития, 7 в детстве перенесли операции); у двух пациентов из Ленинакана (АА

— 22 года и ОЛ. — 25 лет) заикание возникло после землятресения 1988 года, у

30-летнего Ф.В. — после автокатастрофы, у 29-летнего Я.Ю. заика­ние

значительно усилилось после участия в Афганской войне.

Таким образом, состав пациентов групп социореабилитации очень разнороден — и

по возрасту, и по образованию, — здесь ска­зывается принципиальный подход к

формированию группы: опти­мален для данной методики разновозрастный состав

(аналогично принципу разновозрастных отрядов в педагогике А.С.Макаренко), что

позволяет наиболее адекватно для каждого участника процесса логопсихотерапии

идентифицировать события "лечебного перевос­питания" с явлениями окружающего

социума.

Социально-психологические особенности семей заикающихся подростков и взрослых

На основе комплексного анализа всех полученных материалов был выявлен ряд

тенденций в детско-родительских отношениях, способствующих закреплению

речевого дефекта. Хотя родители часто указывают в качестве причины заикания у

ребенка - ис­пуг он является лишь дополнительным поводом для развития этого

сложного нервно-психического и психомоторного рас­стройства. Определенную

роль в возникновении заикания играет конституциональный фактор, или общая с

родителями речевая, моторная и коммуникативная недостаточность (сбивчивая,

ско­роговоркой или, напротив, медленная, с растягиванием слов, речь) Но

особую роль в возникновении неврозов у детей играют личностные особенности

родителей. В большинстве своем они недостаточно общительны,

интровертированны, у матери - по­вышенная тревожность, отец более

импульсивен, но семье уде­ляет внимания недостаточно. Оба, как правило,

предъявляют к ребенку повышенные требования и часто поторапливают во всех

действиях, а он не успевает за их темпом жизни и речи. Это ско­вывает

ребенка, создает напряженность в общении, которое осо­бенно усиливается при

трудносовместимом сочетании полярных темпераментов родителей и, зачастую, их

"полярной" тактикой воспитания. На основании анализа имеющейся документации

и методом включенного наблюдения за пациентами четырех

логопсихотерапевтических групп был выявлен ряд особенностей в детско-

родительских отношениях в семьях наших пациентов:

1) прослеживается линия преобладающего «материнского» воспитания как в

полных семьях пациентов, так и в неполных;

2) семьи, где преобладают отношения повышенной ответственности и тревоги

друг за друга;

3) семьи, где к ребенку относятся по типу гипоопеки, причем мать порой

перекладывает семейные заботы на ребенка;

4) семьи с пониженным эмоциональным фоном по отношению к детям;

5) семьи, где четко выражена ориентация на внешние оценки, на будущую

профессию (это в основном семьи подростков, где ро­дители занимают

руководящие или престижные должности).

Показательна выявленная при анализе внутрисемейной пси­хологической атмосферы

проблема восприятия близким челове­ком (в основном — братьями и отцами)

пациента как "неполноценного".

Говоря о семье как о системе со сложным внутренним строе­нием, своей

психологической структурой и свойством целого определять некоторые

особенности входящих в нее элементов,

исследователи отмечают, что основные нарушения в семейном взаимодействии

объясняются в психологическом плане как на­рушения в ролях, контактах,

согласовании потребностей. И если основные характеристики здоровых ролей —

гибкость, продол­жительность, соответствие потребностям различных стадий

раз­вития ребенка и семьи, то патологические роли — закрепленные, жесткие, не

поддающиеся изменению (Спиваковская А.С.).

Отметив вышеперечисленные особенности семей наших па­циентов, мы выявили

также ряд тенденций в детско-родительских отношениях, способствующих, на наш

взгляд, появлению, закреплению и поддержанию речевого дефекта. Это:

1) Сверхзаботливое отношение в семье к ребенку, где матери факти­чески

"сверхопекают" во всем не только больного ребенка, но и мужа, что проявляется

в стремлении даже принять на себя рече­вую функцию ребенка.

2) ".Ловящая", контрольно-регламентирующая атмосфера семьи прояв­ляется в

повышенной тревожности и ригидности в отношениях, что соотносится с

авторитарным стилем родительских позиций в воспи­тании, блокирующих также и

речевую функцию ребенка.

3) Состояние одиночества, неудовлетворенности в семье кого-либо из

родителей (чаще — матерей) ведет к снижению оценки своего ребенка,

"вытеснению" его из сферы личностной проблематики, что сказывается на

снижении ценности общения как в целом, так и речевого, в частности.

4) Преобладающая в семье атмосфера "стремления к достижению" ведет и в

речевом поведении ребенка или к постоянному повышен­ному напряжению для

достижения "успеха" или к "уходу в заика­ние" как оправданию своей

несостоятельности в случае неуспеха.

5) Семьи, где присутствует повышенное чувство вины, отличаются общей

депрессивной обстановкой, повышенной сензитивностью, эмоциональной

напряженностью детей и родителей, что ведет к повышенной ранимости,

неуверенности в себе. Это сказывается на речи и в свою очередь усиливает

чувство неполноценности у

ребенка и чувство вины за его дефект — у родителей.

И если в первом случае мы наблюдаем прямую фиксацию на де­фекте, провокацию

роли "больного" и культ болезни (за ребенка, уже взрослого, даже говорят,

прерывая его самостоятельные попыт­ки ответа), то атмосфера "давления" на

пациента в семье приводит к повышению защитных характеристик "Я", что

сказывается порой в избегании речевого контакта вообще. А при осознанном и не

осознанном отстранении матерью или отцом ребенка заикание мо­жет стать и

способом привлечения к себе внимания родителей.

Сопоставляя выявленные тенденции в детско-родительских от­ношениях с ранее

выявленными типами воспитания в семьях паци­ентов с нарушением речевой

коммуникации, следует отметить, что одно здесь проявляется через другое, за

исключением выявленной особо тенденции повышенного чувства вины, поскольку в

данном случае надо говорить не о типе воспитания, а о более субъективных

показателях. Здесь же подчеркнем, что в каждой семье может быть выявлено

сочетание нескольких тенденции в детско-родительских отношениях, как и

смешанные стили воспитания, но чувство вины так или иначе (на более или менее

осознаваемом уровне) присут­ствует во всех семьях данного контингента

пациентов, что провоци­рует формирование "вторичного невроза заикания".

Специфика семей заикающихся пациентов

При анализе уже имевшегося документального материала и обследовании пациентов

— кандидатов в новые логопсихотерапевтические группы особо важным показался

факт, что среди страдающих нарушением речевой коммуникации — и дети "гениев"

общения, "королей" речевой коммуникации — заслу­женных учителей (в основном —

филологов, а папа 17-летнего Г.В. — доктор филологических наук), известных

адвокатов, жур­налистов, дикторов радио. По нашему мнению, обладая

способ­ностью эстетического и личностного, эмоционального пережи­вания и

открытия другого в "дальнем", эти мастера речевого общения оказываются порой

не в состоянии перенести свое умение на самого "ближнего" — своего ребенка и

зачастую стро­ят свои отношения с ним на уровне формальной коммуникации, что

ребенок и ощущает, "протестуя" в форме невроза речи.

Если сравнить оценки и самооценки уже взрослых детей у родителей-педагогов,

то в слу­чае с пациентами мы получаем в основном неадекват­ные, конфликтные

самооценки как с одной, так и с другой сто­роны, что говорит о достаточной

напряженности как межлич­ностных, так и внутриличностных отношений.

Успешно проведенная уже в трех ком­плексных группах (1993, 1995 и 1997 гг.)

(работа с родителями и с родственниками взрослых пациентов подтвердила, что

она не толь­ко обеспечивает коррекцию поддерживающих заикание семейных

отношений, но и, что особенно важно, — создает основу для новых отношений с

вылеченным, "обновленным" и личностно выросшим ребенком независимо от его

возраста). Это позволяет говорить о разработке и создании нового метода

ГРУППОВОЙ СЕМЕЙ­НОЙ ЛОГОПСИХОТЕРАПИИ.

СТРУКТУРА МОТИВАЦИОННОГО ПРОЦЕССА ЛОГОПСИХОТЕРАПИИ

Для успеха процесса социореабилитации необходимо учитывать все элементы и

структуру строения мотивационной сферы заи­кающихся и их родственников. Кроме

этого следует контролировать динамику их мотивации к излечению, планировать

воздействия на каждую из ее сторон, а при исследовательском подходе —

выявлять, что определяет, побуждает лечебную активность пациента, что в целом

детерминирует его поведение в процессе лечения на каждом из этапов

выздоровления и социореабилитации.

Как известно, мотивация выполняет несколько функций: воз­буждает жизненную

активность, побуждает поведение, направляет и организует его и придает ему

личностный смысл и значимость, т.е. мотивация не только предшествует

поведению, но и постоянно присутствует на всех его этажах, во всех его

звеньях. Единство всех вышеперечисленных основных функций обеспечивает

регули­рующую роль мотивации в поведении, причем "смыслообразуюшая" (А-

НЛеонтьев) — специфически человеческая и имеет центральное значение для

характеристики мотивационной сферы.

Поскольку методика логопсихотерапии, разработанная Ю.Б.Нек­расовой, имеет

ярко выраженную когнитивно-личностную направ­ленность (т.е. планомерно

развивает интеллектуальную сферу лич­ности), при анализе мотивационной сферы

лечебно-воспитатель­ного процесса правомерно сравнивать ее с мотивацией

обучения школьников, выделяя общие и специфические черты. Например, так же

как для данного конкретного ребенка смысл учебной деятель­ности определяет

проявления побуждающей и направляющей функции мотивации, — от того, какой

смысл имеет деятельность по преодолению недуга для каждого конкретного

пациента и его род­ственников, зависят проявления и других функций:

побуждающей и направляющей. А это в свою очередь означает, что и

побудительная сила мотивов любого вида деятельности (выраженность,

интенсив­ность, длительность, устойчивость, эмоциональная окраска), и их роль

в реальной организации деятельности зависят прежде всего от сформированности

смыслообразующей функции мотивации дея­тельности.

В случае логопсихотерапии, как и в учебной деятельности, глав­ным объектом

лечебного перевоспитания должна быть именно смыслообразующая функция для

мотивации к излечению в макси­мально возможной для каждого конкретного

пациента степени, приводящей каждого к ощущению своей личностной и

коммуника­тивной полноценности независимо от уровня оставшегося пораже­ния

речевой функции. И поскольку мотивационная сфера всегда состоит из целого

ряда побуждений (основные названные выше функции мотивации реализуются

многими побуждениями: идеалами и ценностными ориентациями, потребностями,

целями, интересами и др.), — эти побуждения выполняют различную роль в общей

кар­тине мотивации, приобретая на различных этапах процесса социореабилитации

то большее, то меньшее значение, поэтому знание их помогает

логопсихотерапевту более дифференцированно воздей­ствовать на отдельные

составляющие мотивации лечения пациентов и мотивации помощи в излечении у их

родственников.

Как всякая человеческая деятельность начинается с потребно­стей, которые,

даже будучи биологическими по происхождению, складываются у ребенка во

взаимодействии со взрослыми и поэтому являются социально обусловленными,

потребность в любом виде деятельности и, в частности, в избавлении от недуга,

— актуализи­руется при создании "дискомфорта" между содержательной и

деятельностной сторонами жизнедеятельности человека (Асеев В.Г.). Определяя

потребность как направленность активности человека на психическое состояние,

создающее предпосылку деятельности, пси­хологи подчеркивают, что сама по себе

потребность еще не опреде­ляет характера деятельности. Это объясняется тем,

что в самом "потребностном" состоянии предмет ее удовлетворения жестко не

записан (Леонтьев А.Н.): одна и та же потребность может быть удо­влетворена

разными предметами, разными способами. Предмет ее удовлетворения определяется

только тогда, когда человек начинает действовал, что и приводит к

"опредмечиванию" потребности. Но без потребности не пробуждается активность

человека, у него не возникают мотивы, он не готов к постановке цели.

Что из этого следует для организации лечения людей, много­кратно и безуспешно

лечившихся, а также для организации включенности и вовлеченности в этот

процессе членов их бли­жайшего окружения?

Для сравнения обратимся опять к примеру достаточно хорошо изученного учебного

процесса. Если в процессе обучения учитель, прежде всего, опирается на

потребность ребенка в новых впечатле­ниях, переходящую в ненасыщаемую

познавательную потребность (Божович Л.И.), и стремится актуализировать ее,

сделать более чет­кой и осознанной у большинства учащихся, то наша задача —

актуали­зировать и сделать осознанной и целенаправленной у пациента

потреб­ность в разносторонней работе над собой для восстановления

(реконструкции) речевой коммуникации, а со стороны его близких — сделать

четкой и необратимой потребность в грамотной помощи пациенту и его

психологической поддержке. Эта цель достигается всей психолого-педагогической

организацией логопсихотерапевти-ческого процесса, который сами пациенты и их

родственники назы­вают "лечением-учением", зачастую — "обучением-лечением",

вы­двигая на первый план именно удовлетворение актуализированной (опять же с

помощью разнообразных нетрадиционных приемов методики) широкой познавательной

потребности, создающей мотивационную готовность как к принятию новой

терапевтической ин­формации, так и к переходу к другим, более активным формам

по­буждений, например, к постановке и реализации новых долгосроч­ных и

краткосрочных жизненных целей, самостоятельному опреде­лению новых лечебных

перспектив.

Деятельность ПАЦИЕНТА по преодолению речевого дефекта и нарушенной

коммуникации в рамках представленной методи­ки развертывается в

содержательном и динамическом планах на каждом из 4-х этапов лечения по-

разному в зависимости от задач каждого этапа и условий его проведения (это

будет рассмотрено в следующих главах) и в результате целенаправленно приводит

к закреплению нормальной речевой функции и формированию навыков полноценного

диалогического общения — как межлич­ностного, так и группового, поэтому весь

лечебно-обучающий цикл можно считать не только логопсихотерапевтическим, но и

программным курсом личностного роста для каждого участника.

Отметим особо, что для некоторых "выпускников" группы становится возможным и

выход на V этап — участие в работе новых групп в качестве помощника

логопсихотерапевта (их тра­диционно называют "старики"). К сожалению, для

большинства пациентов это в настоящее время недоступно, поскольку многие из

них — иногородние и не могут приехать для помощи нович­кам, хотя эта форма

работы важна для всех прошедших курс логопсихотерапии и в плане подтверждения

собственных приоб­ретенных умений и навыков общения, и в плане поддержки и

дополнительного тренинга своей нормальной речи.

Таким образом, на всех этапах групповой семейной логопси­хотерапии в процесс

излечения вовлекаются следующие стороны мотивационной сферы личности

пациентов: побудительная, на­правляющая и ориентирующая, организующая,

познавательная, а главное — личностно-смысловая, что подтверждает

динамиче­ское и содержательное строение мотивации.

ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ И РОДСТВЕННИКОВ пациентов также четко выстроена содержательная

и динамическая стороны деятель­ности, в которой реализуется потребность

помощи своему близкому человеку: на I этапе — так же как и для пациента —

участие в дина­мической психотерапевтической диагностике; на П этапе —

присут­ствие на сеансе эмоционально-стрессовой психотерапии и активное

сопереживание всему происходящему на сцене и поддерживание в последующие

после сеанса дни режима молчания для пациента; на III этапе — активное

участие в групповом логопсихотерапевтическом процессе, включенность во все

предлагаемые формы со­вместной с пациентами работы; на IV этапе — так же как

и на предыдущем — участие в групповых занятиях, ежедневное ведение

дневниковых записей с анализом происходящих изменений как с пациентом, в

группе, так и собственных; участие в текущей диагно­стике, а также в

подготовке и проведении выпускного вечера, кото­рый является своеобразным

экзаменом для всей группы.

На каждом этапе логопсихотерапевтической работы, следуя теории В.Г. Асеева о

зональной структуре мотивации, можно выделить "оптимальные" и "блокирующие"

деятельность зоны, что позволяет и среди участников лечебного процесса

выделить особые группы, проведя типологию их деятельности и осу­ществляя

индивидуально-групповой подход.

Особо остановимся на таком важном аспекте анализа мотиваци­онной сферы

заикающихся как МОТИВ, т.е. направленность АК­ТИВНОСТИ на предмет, внутренние

психические состояния чело­века, прямо связанные с объективными

характеристиками предмета, на который направлена активность. Если потребность

характеризует готовность к деятельности, то наличие мотива придает активности

точную целевую направленность. В обучении мотивом является направленность

учащегося на определенные стороны учебного про­цесса, куда практически входит

направленность ученика и на овла­дение знаниями, и на получение хорошей

отметки, и на похвалу родителей, и на установление желаемых отношений с

одноклассни­ками, т.е., как отмечают исследователи, учебное поведение

побуждается всегда несколькими мотивами.

В ходе групповой семейной логопсихотерапии мотивом у па­циентов также

является направленность на отдельные стороны терапевтического процесса — как

на овладение навыками тре­нинга речи, нормализации дыхания, специальными

приемами и упражнениями по управлению своими психическими состояния­ми,

которые дают максимальный эффект, будучи встроенными в сложный комплекс

глубинной личностно-ориентированной пси­хотерапии в ее индивидуальных и

групповых формах. И сюда входит также и направленность пациентов и их

родственников на овладение предлагаемыми знаниями из области психологии

личности, общения, дифференциальной и педагогической психо­логии.

Соответственно, как и в учебной деятельности, в мотива-ционную сферу пациента

входит направленность и на получение хороших результатов в каждом виде

лечебной деятельности, и на похвалу со стороны руководителя группы, родителей

и близких (принимающих непосредственное участие в данный момент в работе

группы или отсутствующих), и на становление желаемых отношений со всеми

участниками сложной комплексной группы семейной логопсихотерапии.

Лечебное поведение также побуждается всегда не одним, а несколькими мотивами,

среди которых доминирующими на раз­ных этапах и в разных ситуациях становятся

то одни, то другие. И если особая забота учителя состоит в том, чтобы у

школьника сформировался, прежде всего, учебно-познавательный мотив,

ориентирующий ребенка на овладение новыми способами учеб­ных действий и на

осознание этого мотива, — в процессе социореабилитации основным мотивом

является направленность па­циентов на овладение новыми приемами и формами

конструк­тивного речевого общения (межличностного, группового,

внутриличностного), свободой управления своими психическими состояниями.

Задача логопсихотерапевта здесь также состоит в способствовании развитию

рефлексии (критическому анализу, сознанию ситуации, явления), саморефлексии,

взаиморефлексии, повышению самоценности и осознанию пациентом и его

род­ственниками важности этого мотива, превращение его в один из ведущих не

только в дальнейшей работе, но в жизнедеятельности и вне группы, по окончании

лечебного курса.

Особенность мотивации как одной го сторон мотивационной сферы состоит в том,

что она прямо связана СО СМЫСЛОМ, лич­ностной значимостью выполняемой

деятельности. Так, если изме­няется мотив, ради которого школьник учится, то

это принципи­ально перестраивает и смысл всей его учебной деятельности, и

на­оборот, — с изменением смысла меняется мотивация деятельности. Как

отмечают педагоги-исследователи, возможны разные пути фор­мирования новых

мотивов учения. Отметим, что подобное явление мы наблюдаем и в передовом

опыте воспитания и перевоспитания личности (А.С.Макаренко, В.А.Сухомлинский,

И.П.Иванов, В.А.Караковский и др.). Говоря о лечебно-реабилитационном

процессе, мож­но также отметить, что в ряде случаев рождение новых мотивов

самоиз­лечения происходит тогда, когда удается придать действиям человека

личностный смысл, который ранее не имел для него внутренней зна­чимости. Это

ярко проявляется на I пропедевтическом этапе в ходе выполнения

библиотерапевтических заданий. И как в случае изменения отношения школьника

(зачастую на первых этапах обучения) к выполнению домашних заданий, можно

усмат­ривать и в появлении новых мотивов к излечению у пациентов про­явление

творческой активности.

И если в школьной практике в ряде случаев формирование но­вых познавательных

мотивов целесообразнее строить не через ре­альную учебную работу, а сразу

через осознание мотивов (чему спо­собствует определенная организация активных

учебных действий ребенка), то и в воспитательной практике А.С.Макаренко

быстрая "переориентация" в мотивационной сфере воспитанников достига­лась

порой методом "взрыва" и методом авансированного доверия. Аналогично этому

педагогическому методу доктор К..М. Дубровский выстроил свой сеанс

эмоционально-стрессовой психотерапии — метод "одномоментного" снятия ряда

функциональных неврозов, в том числе и заикания, — а Ю.Б.Некрасова заложила в

методику логопсихотерапии принцип выстраивания "портрета неповторимос­ти"

пациента.

Анализируя мотивацию учебной деятельности, психолога под­черкивают тот факт,

что учителю необходимо специально организо­вывать предметное наполнение

познавательной потребности и тем самым — переход от общей познавательной

активности к познава­тельному мотиву, поскольку наличие познавательной

потребности само по себе не вызывает и не определяет учебную деятельность,

если первая не связывается с предметом ее удовлетворения. Тем самым среди

необходимых условий эффективной учебной деятель­ности актуализируется задача

формирования у школьника умений ставить самостоятельные цели в учебной

работе. В процессе "лечебного перевоспитания" подобная задача ставится как

необхо­димость формирования и целенаправленного развития интрагенной

активности пациента не только в лечебной группе, но и за ее преде­лами, в

дальнейшей жизнедеятельности. (Мы понимаем под ЦЕЛЬЮ направленность

активности субъекта на промежуточный результат, представляющий этап

достижения предмета потребности в любом виде деятельности.)

Следует отметить, что ДИНАМИКА МОТИВОВ И ИХ ОСО­ЗНАНИЯ особо прослеживается в

ходе процесса социореабилитации от этапа к этапу: во многих случаях

изначальная довольно "пассивная" мотивация к излечению сменяется на желание и

готов­ность к активной самостоятельной деятельности по изменению не только

речевого поведения, но и своей личности; отказу от стерео­типов

внутрисемейного и межличностного общения. Уже на первом пропедевтическом

этапе у большинства пациентов происходит пе­реосмысление своего отношения не

только к болезни, но и к про­цессу лечения, своей роли в нем и

ответственности за результат. В зависимости от смены мотива (от пассивно-

наблюдательного участия к активной включенности и вовлеченности в процесс

социореабилитации) меняется и смысл терапевтической деятельности родителей и

родственников больного. И ОСНОВНОЙ ЗАДАЧЕЙ ЛОГОПСИХОТЕРАПЕВТА является

превращение процесса приня­тия готовых целей пациентом в процесс активного

целеполагания им самим, что осуществляется в ходе совместных активных

дей­ствий с группой и ее руководителем. Этого с необходимостью тре­бует один

из основных принципов методики — сотворчество психо­терапевта и пациента.

Существенная сторона мотивационной сферы любого вида деятельности — это

ИНТЕРЕС именно к этой деятельности, что тесно связано с уровнем ее

сформированности. И здесь находит выражение и проявление состояния других

сторон мотивацион­ной сферы — МОТИВОВ И ЦЕЛЕЙ. Так, А.Н. Леонтьев пола­гал,

что для возбуждения интереса к учению у младших школь­ников необходимо

сначала создать мотив, а затем открыть им возможность нахождения цели (а

точнее — системы целей в из­учаемом материале): "Интересный учебный предмет —

это и есть учебный предмет, ставший "сферой целей" учащегося в связи с тем

или иным побуждающим его мотивом". Еще раз в связи с этим подчеркнем, что для

многократно и безуспешно

лечившихся уже взрослых пациентов элемент вызывания, фор­мирования и

закрепления заинтересованного отношения к про­цессу лечения приобретает очень

важное значение, — и один из основополагающих принципов методики

логопсихотерапии — принцип парадоксальности, нестандартности,

нетрадиционности применяемых наряду с традиционными методов лечения.

Таким образом, мы с необходимостью обращаемся и к про­блеме ИНТЕРЕСА в

лечебно-воспитательном процессе. Иссле­дователи порой выделяют в качестве

основной черты интереса ЭМОЦИОНАЛЬНУЮ ОКРАШЕННОСТЬ, связь с эмоциональ­ными

переживаниями человека. Но, подчеркивая важность этой особенности, психологи

говорят о связи интереса с положи­тельными эмоциями больше на первых,

начальных этапах воз­никновения любознательности (например, у ученика при

зна­комстве с новыми учебными предметами, у маленького ребенка при появлении

в поле зрения новой яркой игрушки и т.д.), и при этом подчеркивают, что для

поддержания устойчивости интере­са, например, в области образования,

необходима СФОРМИРО­ВАН НОСТЬ учебной деятельности, а также связанные с ней

СПОСОБНОСТИ К САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ постановке учеб­ных целей и их разрешению.

О РОЛИ "ЭМОЦИОНАЛЬНОГО НАПОЛНЕНИЯ" мотивационной стороны процесса

социореабилитации в данной мето­дике — речь особая, поскольку в основе

логопсихотерапии лежит метод эмоционально-стрессовой психотерапии. И здесь

следует говорить не только о самом сеансе эмоционально-стрессовой

психотерапии, — большинство элементов методики рассчитаны на эмоциональный

отклик пациента и его родственников и прежде всего — на развитие и

поддерживание у них положитель­ных психических состояний.

Выстраивая МОТИВАЦИОННУЮ СТОРОНУ ПРОЦЕССА СОЦИОРЕАБИЛИТАЦИИ, мы исходим из

положения о том, что психологическое изучение мотивации и "оздоровление"

мотивационной сферы, ее формирование — две стороны одного и того же процесса

воспитания мотивационной сферы целостной личности пациента и членов его

ближайшего окружения. Изуче­ние и изменение мотивации — это выявление ее

реального уровня и возможных перспектив, зоны ее ближайшего развития у

каждого пациента и (в пределах возможного) его семьи на всех этапах процесса

социореабилитации , а также у логопсихотерапевтической группы в целом на всех

этапах групповой работы в плане развития мотивации к полному излечению. Еще

раз подчеркнем, что в отличие от многих известных зарубежных мето­дик,

которые не столько излечивают дефект речи, сколько учат больного скрывать и

"обходить" свой недостаток, или приводят к "соглашению" со своим недугом, —

рассматриваемая методика позволяет подавляющему большинству пациентов

улучшить речь, нормализовать речевое поведение, а в случае "чистого"

логоневроза "снять" заикание полностью. Методика способствует значи­тельной

трансформации личности и поведения больных: для многих из них лечение

становится поворотным пунктом в судь­бе, открывает возможность освоить

недоступную раньше про­фессию или по-настоящему проявить себя в прежней.

Вылечен­ные люди начинают познавать богатство и прелесть полноценно­го

общения, полноту жизни.

Результаты изучения мотивационной сферы заикающихся на подготовительном этапе

становятся основой для выстраивания стра­тегии и тактики работы с каждым

пациентом и его родственниками, а также с группой на всех этапах

логопсихотерапии. Вместе с тем в процессе формирования мотивации к излечению

вскрываются ее резер­вы, поэтому подлинное изучение мотивационной сферы

личности и ее диагностика совпадают с ходом ее становления. Анализ

мотивационной стороны всего процесса лечебного перевоспитания — сложного,

многоэтапного, многоуровневого и длительного по времени — дает нам основание

рассматривать процесс групповой семейной логопсихотерапии как формирующий

психолого-подагогический экспе­римент. В свою очередь А.Б.Орлов, рассматривая

подобный тип эксперимента (длительный психолого-педагогический эксперимент)

как синтетический метод, отмечает, что он относится не столько к методам

изучения, сколько к методам формирования мотивации деятельности, причем

данный метод выступает в качестве широкого экспериментального контекста для

использования всех других мето­дов изучения мотивации и сопоставления их

влияния. Это мы и постараемся показать, анализируя конкретный опыт работы в

рамках групповой семейной логопсихотерапии.

Роль динамической психотерапевтической диагностики в социореабилитации

Убедительная диагностика неврозов, отграничение их от сходной патологии,

изучение динамики болезни должны всегда предусматривать три основных

критерия: 1 — выраженность и своеобразие клинических проявлений, 2 —

структуру и особен­ности личности больного и 3 — тип патогенной конфликтной

для них ситуации. В.Н.Мясищевым и его сотрудниками для исследования неврозов

был разработан метод клинико-патогенетического анализа. Этот метод основан на

тщательном анамнестическом изучении истории развития болезни в соотно­шении с

историей развития личности больного, прежде всего с особенностями его

эмоционального реагирования, спецификой формирования, структурой и

функционированием его системы отношений. Понимая логоневроз (заикание) прежде

всего как нарушение системы речевого общения, межличностных и

внутриличностных отношений, и мы, следуя методу В.Н.Мясищева, используем для

диагностики не только сведения, полученные из анамнеза, но и материалы

наблюдений в ходе процесса логопсихотерапии (метод изучения в процессе

лечения).

На подготовительном (пропедевтическом) этапе в блоке динами­ческой

психотерапевтической диагностики для пациентов есть ав­торские

(Ю.Б.Некрасовой) опросники в форме управляемых сочинений — "Речевой дневник",

"Самохарактеристика до и после лечения", тест на лидерство и др. Нами в

диагностический блок для родителей было введено сочинение "Я и моя семья", а

также ряд тестов на исследование мотивации. Работая в рамках семейной

логопсихотерапии, мы разделяем мнение Б.Д.Карвасарского о том, что в связи с

представлениями о первичных (способствующих возник­новению) и вторичных

(способствующих сохранению) механизмах развития неврозов, следует подчеркнуть

важность психосоциального аспекта позитивной диагностики, отражающего

настоящую жиз­ненную ситуацию больного, взаимоотношения его с окружающими, их

требования по отношению к больному, способы разрешения больным патогенной

ситуации, характер используемых защитных психологических механизмов и др.

Следуя замечанию А.Л.Леонтьева, что смысл "выступает... прежде всего как

отношение, которое создается в жизни, в дея­тельности субъекта" и что

"сознательный смысл отражает отно­шение мотива к цели", говоря о динамике

основ­ных жизненных смыслов в процессе психотерапии (а именно это является ее

основной целью, как подчеркивает К.Роджерс), в данной методике, на наш

взгляд, следует особо выделить на­чальный момент 1-го — пропедевтического —

этапа лечения — первую консультативную встречу будущего пациента и его

род­ственников (их присутствие обязательно) с логопсихотерапевтом. Эта

встреча обязательно проводится при участии проходящих в данный момент лечение

или уже вылеченных пациентов, а также студентов-психологов и дефектологов,

помогающих в работе логопсихотерапевтической группы, т.е. "прилюдно" (это

своего рода уже первый мини-сеанс эмоционально-стрессовой психоте­рапии,

который достаточно ярко высвечивает для всех некоторые личностные

характеристики будущего пациента и особенности его взаимоотношений с близкими

родственниками).

Так, 23-летний пациент В.Е., которого мать (врач по профес­сии) привезла,

опасаясь проявлений суицидного комплекса, — после первой встречи в группе

написал:

— "В тот день, мне кажется (я уверен в этом), я показал и выва­лил перед

всеми все свое нутро, которое любил и даже уважал...3а очень многое,

сказанное тогда, мне уже сейчас стыд­но. И я отмечаю это с радостью. Лед

тронулся".

И этот же В.Е., присутствуя на следующий день в группе во время консультации

другого пациента, 19-летнего М.М., на его вопрос — "когда начнется лечение?"

— ответил: "Ты разве не понял? — Оно уже началось!" — тем самым еще раз

подтвердив начавшиеся с ним серьезные личностные изменения. Характер­ный

факт: В.Е. приехал к нам накануне возможного отчисления его из университета

из-за плохих ответов на экзаменах по при­чине заикания и невозможности уже в

течение трех месяцев получить зарплату в учреждении, где работал сторожем: он

ухо­дил от кассы, будучи не в состоянии произнести свою фамилию. Налицо у

пациента был сильный логоневроз, который удалось снять сразу при первой

консультации. В течение всех двух не­дель, проведенных далее в группе,

которая уже проходила контрольно-поддерживающий этап, В.Е. ни разу не

заикался. На одном из занятий в ответ на замечания, высказанные группой по

поводу его поведения, он сам признался: "С вами сейчас говорит уже другой

В.Е., — не тот, что был вчера".

И такие "превращения" наблюдаются не только у пациентов: отец 15-летнего А.А,

ожидавший на консультации традиционного разговора с врачом "с глазу на глаз",

после этой встречи написал нам: "Был крайне удивлен необычностью

консультации: болезнь — дело интимное, а здесь присутствовало столько

людей... Но все они выразили такую заинтересованность и сочувствие... Как бы

ни сло­жились наши дальнейшие отношения, за эту встречу — спасибо!". Мама 20-

летнего Ш.А. подчеркнула: "После консультации, где при­сутствовало так много

интересных людей, у меня и моего сына по­явилась уверенность в возможности

излечения".

В подобных случаях, на наш взгляд, можно найти подтверж­дение у К.Роджерса,

который писал: "...когда у меня есть данный ("поддерживающий") ...тип

отношений и когда другой человек может как-то чувствовать их, я верю, что

НЕИЗБЕЖНО произойдут изменения и человек будет конструктивно развивать­ся".

Следует отметить, что в каждый определенный момент, на каждом определенном

временном отрезке у человека, как правило, нет только одного жизненного

смысла, а есть сложный комплекс смыслов (здесь можно говорить о

разнопла­новых, более или менее осознанных и неосознанных смыслах, выделяя

среди них ведущие, главные, "сквозные" — как долго­срочные жизненные цели). В

психотерапии, по нашему мнению, можно вести речь только об условиях возможных

изменений смыслов в заданном психотерапевтическом направлении.

В рассматриваемой методике социореабилитации весь 1-ый про­педевтический этап

лечения (помимо наглядной психотерапии — присутствия на сеансе эмоционально-

стрессовой терапии, на заня­тиях в группе, на выпускном вечере в качестве

зрителя) построен на динамической психотерапевтической диагностики, в основе

которой — нетрадиционный метод библиотерапии — лечения кни­гой.

Диагностический блок для пациентов состоит из 15 тестов и опросников и 30

специально подобранных художественных произ­ведений в особой "связке".

Задания высылаются пациенту по мере их выполнения в определенной

последовательности. Данная диаг­ностика является динамической и

психотерапевтической, поскольку проводится в течение длительного времени (не

менее полугода), "на расстоянии" (многие наши пациенты — иногородние) и

требует ответов только в письменном виде, что для больных с трудностями

речевого общения обеспечивает щадящий режим и позволяет "раскрыться" в

доступной им письменной форме, а главное — сформировать устойчивую мотивацию

к излечению.

В рамках семейной логопсихотерапии ЗАДАЧИ, необходимые для решения на

начальном этапе ПСИХОКОРРЕКЦИОННОЙ РАБОТЫ С РОДИТЕЛЯМИ, ставились следующие:

1) заинтересовать, включить родителей и родственников пациентов в

начавшийся с их близким человеком психотерапевтический процесс, не мешая его

развитию;

2) получить дополнительный диагностический материал, позволяю­щий

определить характер семейных дисгармоний, связанных с нарушениями общения у

пациента, отношение его к дефекту,

3) сформировать установку на сотрудничество и осознание своей роли в

предстоящем лечении близкого человека, снять возмож­ные сопротивления

предстоящей работе. С этой целью родители и родственники пациентов были

включены в динамическую пси­хотерапевтическую диагностику, апробированную и

прошедшую многолетнюю проверку в системе данной методики.

Диагностический блок для родителей и родственников выстроен на основе и с

соблюдением основных принципов комплексного диагностического блока для

пациентов. Он содержит в себе как традиционные психологические методы

исследования (стандарти­зованные тесты С.Розенцвейга, Рикс-Уэссмана, Д.Тейлор

(шкала тревожности) и др.), так и специально разработанные или специ­фичные

только для данного контингента (опросники по семье, управляемое сочинение "Я

и моя семья", "Мотивация и потреб­ность"). Особое место в данной диагностике

занимает письменный анализ предложенной библиотерапевтической литературы.

Основные задачи, решаемые на пропедевтическом этапе и для самих пациентов, и

для их родственников, в рамках данной дина­мической психотерапевтической

диагностики были следующие:

— установление психолого-педагогического диагноза испытуемого с опорой на

неповторимые индивидуальные особенности, на со­хранный личностный потенциал;

— прогноз и планирование "лечебного перевоспитания";

— непосредственное начало "лечебного перевоспитания" через ряд изменений в

потребностно - мотивационной сфере, формирова­ние психологической установки

на выздоровление и работу в

группе, формирование "оптимистической модели будущего". Одной из главных

гипотез проведенного диагностического исследо­вания являлось предположение о

возможности включения членов ближайшего окружения пациентов в работу на

пропедевтическом этапе и выполнение ими заданий, аналогичных "детским".

Другой гипоте­зой служило предположение о том, что в случае включения

род­ственников в выполнение задания проявятся основные принципы и функции

диагностического блока для пациентов, которые в общих чертах сводятся к

единству диагностики и психокоррекции, а также информативности всех элементов

системы блока.

Исходя из представленной структуры данного диагностиче­ского блока, анализ

полученных материалов проводился по сле­дующим показателям:

а) наличие и особенности "прямых" тем (т.н. "блочных", заданных самим

предлагаемым произведением), о чем говорится в 3-й ко­лонке приведенной

таблицы № 3, а также проявление "личных" для каждого испытуемого тем и их

содержание;

б) переживание психических состояний (их отражение в сочинени­ях,

опросниках и текстах библиотерапии);

в) выявление т.н. "якорных" произведений, ставших основными для пациента

или его родственника, где исследуемый раскрывается наиболее полно,

эмоционально ярко. Эти произведения, как правило, связаны с переосмыслением

каких-либо жизненных фактов или событий, открытием для себя новых знаний, —

что говорит о происходящем психокоррекционном эффекте;

г) соотношение полученных данных с показателями тестов и опросников;

д) выявление "опорных" для психотерапевта черт индивидуаль­ности,

позволяющих выстроить "портрет неповторимости" лич­ности испытуемого и

"портрет неповторимости" его семьи. Полученные результаты убедили нас, что

данный диагности­ческий блок "работает" и на новой выборке — родители и

род­ственники, — имея столь же высокую диагностическую и

психо­терапевтическую эффективность, как и среди пациентов.