Курсовая: Пункты Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской повинности населения

Санкт-Петербургский университет МВД России

Специальный факультет Петрозаводского Представительства

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

ПО КУРСУ "ИСТОРИИ ОВД"

НА ТЕМУ: «Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской

повинности населения.

Слушателя

13 учебной группы

заочного отделения

Зверева

Анатолия Анатольевича

Преподаватель: Кошкина Н.В.

г. Петрозаводск

2001г.

СОДЕРЖАНИЕ:

1. Введение

2. Предпосылки написания «Пунктов» Петра I.

3. «Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской

повинности населения.

4. Заключение.

5. Литература.

1. Введение:

Охрана общественного порядка, обеспечение внутренней без­опасности,

принуждение к исполнению правовых велений осуществляется всяким государством.

В странах со слабо развитой государственностью, особенно на ранних этапах

развития госу­дарства, когда его аппарат прост и мало дифференцирован, эта,

полицейская - в современном обычном понимании, функция ис­полняется органами

управления широкой или общей компетен­ции.

В древней Руси эту функцию исполняли вотчинники и поме­щики, их слуги,

волостели и наместники князей, посадники, тиу­ны, мечники, праветчики,

доводчики, дворские, пристава. В XV— XVII вв. розыск правонарушителей, их

арест и содержание под стражей, следственно-розыскные функции осуществляли

недельщики, состоявшие при местных администраторах.

Еще в Х в. на Руси наряду с дворцово-вотчинной существова­ла так называемая

численная или десятичная система местного управления, возникшая как военно-

административная и превра­тившаяся в административно-полицейскую. При этом

она теряла математическую форму - тысяцкие превращались в воевод, сот­ские и

десятские возглавляли мелкие административно-террито­риальные единицы,

поселения, их части. В Новгородской респуб­лике полицейские функции исполняли

старосты в пятинах, город­ских концах. Со временем системы десятичного и

концово-улнчного управления превратились в организацию административно-

полицейского самоуправления на городских посадах и у чернотяглых крестьян.

С XVI п. на улицах и площадях Москвы выставлялась стра­жа, которая следила за

порядком, не позволяла хождения ноча­ми по городу (за это было предусмотрено

битье кнутом или тю­ремное заключение). В 1504 г. Иваном III были учреждены,

а в 1505 г. уже фактически существовали на московских улицах решетки, на

выездах из города - заставы. Решетки на ночь за­крывались, у них выставлялись

сторожа. Ведали решеточным ка­раулом приказчики. В конце XVI—XVII вв. в

городах весной назначались так на­зываемые «объезжие головы». В помощь им

давались подъячие, решеточные приказчики, прикомандировывались стрельцы и

другие военнослужащие, квартировавшие в городах, от местного насе­ления

выставлялись сторожа. Объезжие головы в Москве назна­чались царскими указами

или боярскими приговорами, в пери­ферийных городах - воеводскими

распоряжениями, из боярско-дворянской среды. В 1597 г. было назначено 9

объезжих голов в различных частях Москвы. При формировании объездов, им

давались персональные Наказы («Наказы о градском благочи­нии»), в которых

предписывалось беречь город «от огня и всякого воровства». В 1645 г.

объезжему голове в Белом городе Москвы придавалось 5 решеточных приказчиков

от управлявшего столи­цей Земского двора (приказа). Предписывалось от каждых

10 дворов определять по сторожу.

Со временем компетенция московских объезжих расширялась. Они уже не просто

задерживали правонарушителей и доставляли их в Земский приказ, а проводили

дознание, могли сами опреде­лить наказание в виде биться батогами и

направления в тюрьму «на небольшое время» за нетяжкие преступления. Для этого

строились в городских регионах съезжие избы. В церковных сло­бодах

назначались свои объезжие головы, торговые люди в 1700 г. передаются в

полицейское управление старостам и де­сятским из их сословия.

В числе центральных органов управления - в середине XVI в. формируется на

базе Разбойной избы Боярской думы Разбойный приказ, на который

преимущественно возлагается организация борьбы с преступностью в стране. Из

Разбойного приказа на места направлялись сыщики. С 30-х гг. XVI в. он

возглавляет губное самоуправление на местах. Губные старосты, избранные из

местных дворян (вместо неоправдавших себя наместников на условиях кормлений),

и целовальники организовывали на борьбу с преступностью местное население,

которое было в этом отноше­нии обязано круговой порукой. Органы губного

самоуправления в их полицейских функциях при формировании абсолютистских

порядков подпадают под руководство воевод, а в 1703 г. упразд­няются.

На московских рынках за порядком наблюдали назначавшиеся Земским приказом

ярыжные («ярыжки»). Значительные конт­рольно-организационные функции в

полицейском управлении осу­ществлял Разрядный приказ («Разряд»), ведавший

организацией службы в государстве. Розыск преступников, сбежавших посад­ских

людей и покинувших тягло, закладников, беглых крестьян вел Сыскной приказ,

созданный в 1619 г. Сыском беглых крестьян и холопов занимались также

Поместный и Холопий приказы. Обширные карательно-репрессивные и охранительные

функции исполняло опричное войско Ивана IV. Важную роль в обеспече­нии

порядка в городах, особенно в Москве, центральных и север­ных играло в XVII

в. стрелецкое войско во главе со Стрелецким приказом. Стрелецкие избы в

городских районах были своеобраз­ными опорными пунктами наряду со съезжими

избами. В начале XVIII в. поддержанием общественного порядка занимался

Пре­ображенский приказ, губернские канцелярии (с 1708 г.) и другие

административные органы общей и широкой компетенции.

В основанном в 1703 г. «Санкт-Петербурхе» охраной общест­венного порядка и

безопасности, преследованием лиц, совершив­ших преступления, вначале ведали

губернская канцелярия во главе с губернатором Ингерманландии («Санкт-

Петербурхской» губернии) А. Д. Меншиковым, подчиненная ей Городовая («Санкт-

Петербурхская») канцелярия, обер-комендант. С созданием в 1705 г.

Адмиралтейской верфи управление, в том числе полицей­ское, «Питербурхом»

фактически разделяется между Адмирал­тейской канцелярией - на Адмиралтейской

стороне и Городовой канцелярией - на Городовом («Санкт-Питербурхском»)

острове. Эти канцелярии, каждая на своей территории, полицейские функ­ции

осуществляли как непосредственно, так и через воинские команды и назначенных

для этого должностных лиц, как пра­вило офицеров, в том числе гвардейских,

получивших со време­нем название «надсмотрщиков». Заметную роль в организации

первоначальной правоохранительной системы в новой столице сыграл

адмиралтейский советник А. В. Кикин. Он составлял от имени Адмиралтейства для

надсмотрщиков инструкции («Пунк­ты»), в которых иностранная терминология

сочеталась с содержа­нием, явно заимственным из наказов объезжим головам.

Предпосылки написания «Пунктов» Петра I.

В конце XVII—первой четверти XVIII вв. Россия вступила в позднефеодальный

период развития, когда при сохранении и укреплении сословно-крепостнических

отношений происходит значительное продвижение в развитии промышленности и

тор­говли, поощряемых государственной политикой меркантилизма. Интенсивно

строятся новые города, прокладываются каналы, со­оружаются морские и речные

порты, европеизируется культура, становится на светскую основу просвещение,

развивается наука. В результате активной внешней политики, длительных и

тяжелых войн Россия выходит к удобным для судоходства морям, усили­ваются ее

международные позиции. Вместе с тем бурное разви­тие страны тяжелым бременем

ложится на народ, который отве­чает сопротивлением: от распространения

«ересей» и бегства с принудительных работ до широкомасштабных вооруженных

дви­жений.

Завершается централизация государственной власти, утверж­дается

абсолютистская (самодержавная) форма правления, ре­формируется весь

государственный механизм, особенно его ка­рательно-правоохранительная часть.

Образуются новые органы политического сыска: Преображенский приказ и Тайная

канце­лярия, формируется система фискалата, призванная искоренять

злоупотребления по службе, направляются на места для произ­водства

расследования гвардейские офицеры с чрезвычайными полномочиями, создастся

прокуратура, делается попытка обосо­бить от администрации и укрепить суд.

Широкие правоохрани­тельные полномочия возлагаются на все органы управления,

осо­бенно на местные (воевод, губернаторов и их канцелярии, оберкомендантов,

комендантов, различные конторы, а также ратуши и магистраты),

расквартированные на местах воинские части. Осо­бые заботы проявлялись о

регулярной армии.

Разветвленный военизированный государственный аппарат и вооруженные силы

должны были защищать коренные интересы дворян-помещиков посредством новых

форм и методов политиче­ского властвования. Для политического режима,

утвердившегося в первой четверти XVIII в., были характерны следующие черты:

всеобъемлющая регламентация, грубое и прямое принуждение к исполнению

регламентов, всеобщий государственный контроль за населением, крайне широкие

полномочия административно-по­лицейских органов, имевших права и возможности

безгранично вмешиваться в жизнь людей, отсутствие законодательно

опреде­ленных политических прав и свобод подданных, легальной об­щественно-

политической самодеятельности населения.

На перестройку административно-полицейского управления оказали влияние

известные в России теории правового и практика полицейского государства,

приверженность Петра I к западно­европейским образцам. Воспринимались не

только содержание и форма, но и терминология. Петр I, подолгу бывавший за

грани­цей и интересовавшийся там государственным управлением, не мог не

ознакомиться с зарубежной полицией. Сведения о полиции конечно привозили в

Россию иностранцы, привлекавшиеся на рус­скую службу. «Полиция» фигурирует в

ряде проектов по преоб­разованию государственного аппарата.

В «Записке о коллегиях», составленной между 1711 и 1716гг., авторство которой

отдельными исследователями приписывается Г.В.Лейбницу, предлагалось учредить

среди 9 коллегий - по­лицейскую. Полицейская коллегия значится и в проекте

барона Любераса, изучавшего по указанию Петра I зарубежный опыт. В 1715 г.

Петр 1 приказал своему министру при Датском дворе прислать печатные и

письменные указы датских королей, а в 1716 г. сам знакомится с центральными

учреждениями в Дании. В датской табели о рангах 1699 г. значилась должность

полицмейстера. Несомненно, что при создании регулярной полиции в России Петр

1 учитывал опыт Франции, где абсолютизм был в классических формах, полиция в

конце XVII – начале XVIII вв. получила наибольшее развитие и тогда же была

описа­на в известном Петру I трактате де Ла Маре. Возвратившись из-за границы

в октябре 1717 г., Петр I учреждает коллегии, сре­ди которых, однако, не было

полицейской. При создании россий­ской полиции не копируется ни один из

зарубежных аналогов.

Создание первых учреждений регулярной полиции при Пет­ре I происходит в

городах, где было значительное скопление на­селения, обостренные социальные

отношения, высокий интерес правящих кругов к порядку, и при этом

отсутствовала саморегу­ляция сельской общины. Начинается это с «Санкт-

Петербурга». Возведение новой столицы стимулировалось жестким принужде­нием к

застройке, благоустройству и заселению ее. Детальное регулирование

строительства, скопление больших масс неукоре­нившегося трудового,

преимущественно мужского населения, вы­зывали необходимость совершенствования

управления вообще и полицейского особенно. Именно в ней, как правило,

вводилось все новое. Единое и непосредственное управление новой столицей не

было сформировано. Занятый важными общегосударственны­ми делами, особенно

военными, часто бывая в отъезде, петер­бургский губернатор А.Д.Меншиков не

мог уделять должного внимания управлению центральным городом своей губернии.

Дело царевича Алексея ускорило создание регулярной поли­ции в Невской

столице. 17 марта 1718 г. в Москве были казнены некоторые заговорщики, в том

числе бывший адмиралтейский со­ветник А.В.Кикин. В ходе следствия по делу

выясняется, что в Москве могло быть много сторонников Алексея. Царь едет в

Петербург, туда же переносится следствие. Охрана порядка в Петербурге, где

А.В.Кикин активно участвовал в создании административно-полицейского

управления и где могли еще нахо­диться другие заговорщики, беспокоила Петра

I. 17 февраля 1718 г. из села Преображенского он послал Сенату указ с

кате­горическим запрещением кого-либо выпускать из Петербурга до его приезда,

установить по дорогам заставы, наказать жителям города - смотреть друг за

другом. 24 марта 1718 г. Петр I от­был в Петербург, где создал для

продолжения следствия по делу Алексея Тайную канцелярию. 14 июня Алексей был

заключен в Петропавловскую крепость, 24 июня приговорен к смерти, через два

дня при неясных обстоятельствах умер. 30 июня - был похо­ронен. Эти события,

конечно, заставляли принимать особые меры предосторожности в Петербурге,

ускорили создание новой административно-полицейской системы.

«Пункты» Петра I о полномочиях Петербургской полиции и полицейской повинности

населения.

Как и многие другие преобразования Петра I, полицейская реформа проводилась

без четкого плана и основательной подго­товки. Вместе с тем очевидно, что

общий замысел на создание регулярной полиции к тому времени созрел, было

намечено в об­щих чертах формирование административно-полицейского аппара­та

в городах. Есть некоторая логическая последовательность в становлении

полиции: вначале законодательно определялось долж­ностное положение

руководителя нового учреждения, очерчивался круг его полномочий, потом - на

руководящую должность было назначено конкретное лицо, которое комплектовало

аппарат и после этого о новом органе управления делалось публичное

со­общение.

К 23 мая 1718 г. была разработана и 25 мая утверждена ца­рем с

собственноручным его дополнением инструкция, привычно названная «пунктами».

Этой инструкцией определялась компе­тенция генерал-полицмейстера и, поскольку

он впервые упоми­нался в законе, фактически учреждалась эта должность. 27 мая

1718 г. Петр I посылает Сенату Указ: «Господа Сенат. Опреде­лили мы для

лучших порядков в сем городе дело генерала-полицейместера нашему генералу-

адъютанту Девиеру и дали пункты как ему врученное дело управлять и ежели

противу оных пунктов чего от вас требовать будет, то чините, також всем

жителям здеш­ним велите, публиковать, дабы неведением никто не

отговаривал­ся». В тот же день Петр I вручил указ А.М.Девиеру: «Опреде­лили

мы вам ведение и управление дела генерала-полицейместера, и о том указ в

Сенат дали, дабы вам в требовании вашего дела исполняли, что надлежит, а как

вам оное управлять, тому прилагаются пункты при сем». 7 июня Сенат объявляет

жителям Петербурга царский указ об учреждении в городе должности ге­нерал-

полицмейстера.

Учреждение должности генерал-полицмейстера произошло од­новременно с

назначением на нее А.М.Девиера, ибо, по спра­ведливому замечанию

исследователей, должности в XVIII в. уч­реждались и упразднялись назначением

и устранением конкрет­ных лиц.

Первый генерал-полицмейстер Антон Мануилович Девиер, иностранец по

происхождению, был взят Петром I в пажи во вре­мя заграничной поездки. Не

обладая большим умом, но будучи энергичным и вкрадчивым, имея привлекательную

внешность, живой и веселый характер, он скоро приобрел расположение царя,

дружбу царицы. Девиер становится царским денщиком, т. е. наиболее доверенным

лицом Петра I, получает имение, чины бригадира и капитана лейб-гвардии

Преображенского полка, звание е.ц.в. генерал-адъютанта. Женившись на сестре

А.Д.Меншикова без согласия последнего, он приобрел в его лице смертельного

врага. Однако вражда при жизни Петра I не проявлялась резко. Главные

руководители армии и полиции, фактические начальни­ки столичной губернии и

столицы, повинуясь крутому нраву и тяжелой руке Петра I, исполняли свои

обязанности, сотруднича­ли между собой. Девиер, будучи чрезвычайно

осторожным, не давал повода для уничтожения себя Меншиковым, а покушение на

последнего было делом смертельно опасным. Назначенный в 36 лет генерал-

оплицмйестером, А.М.Девиер был в этой долж­ности до 1727 г. В период

могущества А.Д.Меншикова был обви­нен в неуважении к царской фамилии, пытан,

наказан кнутом «нещадно», лишен всех должностей и чинов, дарованной

Ека­териной I графского титула, имений и сослан в Восточную Си­бирь, позднее

командовал Охтским портом. В 1743 г. Елизавета Петровна вернула его из

ссылки, возвратила ему именья, титул, ордена и чины, должность генерал-

полицмейстера, на которой он был до своей смерти. Умер Девиер в 1743 г. в

чине генерал-поручика.

Безотлагательно начинается комплектование аппарата генерал-полицмейстера. 4

июня 1718 г., т. е. за 3 дня до объявления жителям Петербурга о создании

этого нового органа управле­ния, в распоряжение последнего сенатским указом

было направ­лено 90 военнослужащих (офицеров, унтер-офицеров и солдат во

главе с майором) и 11 приказных служителей во главе с дьяком. Однако к концу

1718 г. его персонал состоял, не считая генерал-полицмейстера, только из 41

человека (1 майора, 2 капитанов, 2 прапорщиков, 2 вахмистров, 2 сержантов, 4

каптенармусов, 4 капралов, 22 рядовых и 2 писарей-подъячих). В 1719 г. его

фак­тическая численность увеличилась до 67 человек. На службу в полицию, как

правило, направлялись в принудительном порядке. Учреждения не желали

расставаться с опытными чиновниками и служителями, поэтому возникала большая

переписка: чуть ли не по каждому канцеляристу и солдату. Сенатом издавались

указы. Так, определенный 4 июня 1718 г. на службу в полицмейстер­скую

канцелярию дьяк (в последующем - секретарь, асессор и советник Главной

полицмейстерской канцелярии) служил в Москве, в расправной палате, и никак не

ехал в Петербург на службу п полицию. Генерал-полицмейстер по поводу высылки

дьяка в Петербург неоднократно обращался в Сенат. Последний указами требовал

от расправной палаты, от московского обер-коменданта и губернской канцелярии

высылки дьяка. За дьяком посылались из сената и полицмейстерской канцелярии,

его предписывалось взять под караул немедленно и силой доставить в Петербург.

Но еще в феврале 1719 г. Девиер писал в Сенат, что вот уже прошло 8 месяцев,

а «оный дьяк из Москвы не бывал».

Формирование аппарата регулярной полиции наталкивалось не только на нежелание

или невозможность переезжать на по­стоянное место жительства в неудобный

тогда для проживания Петербург. Сказывалась острая нехватка квалифицированных

чиновников. Гражданская служба мало поощрялась правительст­вом, полиция к

тому же не была популярной в народе.

Название вновь создаваемого учреждения не было законода­тельно определено. В

официальных документах оно первоначально именовалось «генерал-

полицмейстерской канцелярией», «канцеля­рией Девиера». Постепенно за ним

закрепляется название «полицмейстерской канцелярии» или «канцелярии

полицмейстерских дел». Эта канцелярия, создаваясь как исполнительный аппарат

при генерал-полицмейстере, вначале не имела урегулированного законом статуса.

Канцеляриями в России XVIII в. назывались многие учрежде­ния. Многие из них

считались (как и «коллегии») коллегиальны­ми учреждениями, т. е. во главе их

стояли не единоличные судьи, как это было в приказах, а присутствия из

нескольких старших чиновников, ибо Петр I заявлял, что «се наипаче полезно,

что в коллегиуме таковом не обретается место пристрастию, коварству и

лихоимному суду», а «в единой персоне не без пристрастия».

До нас не дошли протоколы (журналы) Петербургской полиц­мейстерской

канцелярии первой четверти XVIII в., но по сохра­нившимся документам можно со

всей определенностью заключить, что во главе ее стояло присутствие из 2 или 3

человек они офи­циально назывались судьями или присутственными чинами.

С введением принципа коллегиальности в управление руково­дители официально

теряют единоначалие, в какой-то степени заслоняются возглавляемыми ими

учреждениями, которые действуют уже как будто самостоятельно, от имени

учреждений пишутся различные документы. Такое преобразование происходило и с

полицмейстерской канцелярией. В 20-е гг. генерал-полицмейстер, как и

президент в коллегиях, рассматривался лишь как перво­присутствующий.

Фактически же члены присутствия полицмейстер­ской канцелярии, ведая

отдельными сферами управления и исполняя различные поручения генерал-

полицмейстера, были скорее чиновниками при генерал-полицмейстере, а не

судьями, способ­ными по большинству голосов поставить свое, отличное от

мне­ния генерал-полицмейстера, решение. К тому же в присутствии часто, кроме

генерал-полицмейстера, как правило, заседал только один судья (ведавший

столичной полицией полицмейстер в чине майора), поэтому даже формально при

расхождении мнений во­прос решался по мнению первоприсутствующего. Другой

судья мог выступать в лучшем случае в качестве советника. Заседало

при­сутствие и без генерал-полицмейстера, но при этом решались, как правило,

текущие, неотложные, отнесенные к ведению полиц­мейстерской канцелярии, дела

(выдача разрешений на строи­тельство и капитальное переоборудование строений,

вопросы бла­гоустройства, расследования правонарушений и передачи дел по

подсудности или принятия окончательного решения в пределах компетенции

полиции и т. д.). Генеральный регламент 1720 г., определявший типовую

структуру коллегий, был распространен на все учреждения, в том числе и на

полицейские.

Место полицмейстерской канцелярии (во главе с генерал-по­лицмейстером) в

системе органов государства также не было чет­ко и комплексно определено в

законодательном порядке. Оно ча­стично определялось в ходе становления этого

органа отдельны­ми узаконениями и его практической деятельностью. Как и

мно­гое в проведении реформ государственного механизма, это дела­лось

противоречиво. Противоречие было уже в учредительных указах. Приставка

«генерал» давалась руководителям централь­ных ведомств, штатским должностным

лицам общегосударствен­ного масштаба (генерал-прокурор, генерал-фискал,

генерал-реви­зор и т. д.) или главам значительных губерний. Последние, как и

сенаторы, в силу их особо высокого положения не были обозна­чены в Табели о

рангах. Должность генерал-полицмейстера была включена в Табель о рангах в 5-й

класс, т. е. - ниже президентов коллегий, но выше чинов местного значения.

Через генерал-по­лицмейстера публиковались царские указы общегосударственного

значения. Следовательно, генерал-полицмейстер и учреждался и рассматривался

на высшем уровне как должностное лицо цент­рального управления. Однако

первоначально его компетенция в основном ограничивалась Петербургом. Только

делами Петер­бурга ведала и полицмейстерская канцелярия при нем, которая

часто и называлась Петербургской. Однако она была независима от

Петербургского губернского правления, и генерал-полицмей­стер формально не

был подчинен губернатору.

В 1722 г. в Москве учреждается должность обер-полицмейстера, который

подчинялся непосредственно генерал-полицмейстеру. Последнему поручалось

создать регулярную полицию в Москве. Образуется Московская полицмейстерская

канцелярия, подчиненная полицмейстерской канцелярии в Петербурге, которая

после этого называется Главной или Государственной, уже бес­спорно становясь

центральным учреждением по управлению по­лицией. Главная полицмейстерская

канцелярия продолжала непосредственно выполнять полицейские функции в

Петербурге.

Намерение создать повсеместно в городах регулярную поли­цию, как единый

централизованный орган государства, подтверж­дается императорскими указами от

17 сентября 1722 г. и 8 мая 1723 г. об учреждении полицмейстерской конторы в

Кронштадте, от 10 февраля 1723 г. - в Астрахани, которые учреждались в

подчинении «Главной полиции», независимо от местных органов управления, в том

числе от губернских. Однако эти указы при Петре I не были исполнены.

Идея создания единого централизованного полицейского уп­равления в городах

корректировалась Петром. При учреждении и 1720—1721 гг. магистратов (под

верховенством Главного ма­гистрата), как сословных органов городского

самоуправления по примеру Остзейских городов, им поручается «добрую полицию

учредить», которую «содержать в своем смотрении», обеспечивать уставами,

согласованными с коллегиями и утвержденными Се­натом или непосредственно

царем. Причина такого отклонения от взятого в 1718 г. направления в создании

регулярной поли­ции объясняется, в частности, финансовыми затруднениями.

Ма­гистраты должны были эффективно и без ущерба для казны уп­равлять жизнью

городов. Однако малочисленность и слабость российского купечества, с одной

стороны, и вполне сохранявшееся экономическое и политическое господство

дворянства с другой, объективно не позволили магистратам тогда стать

всевластными и сильными органами управления, какими они виделись

законо­дателю. Не став ни повсеместными, ни сильными, они сами попа­ли под

влияние, а то и под прямое руководство полиции, которая в городах была

бюрократическим органом управления чиновничье- дворянского государства.

Управление Московской полицмейстерской канцелярией, как и Главной

(Петербургской формально строилось на коллегиаль­ных началах. Руководящее

присутствие состояло из обер-полиц­мейстера и еще одного «судьи», офицера в

чине майора или под­полковника, не имевшего определенного названия, но

являвшегося фактически заместителем обер-полицмейстера, который, как и

ге­нерал-полицмейстер, был фактически начальником московской полиции, а не

только первоприсутствующим.

К полицмейстерским канцеляриям не перешли в подчинение уже существовавшие

исполнительные структуры. Вместе с тем из гарнизонных канцелярий и других

военных управлений они полу­чали воинские команды на определенное время и

отдельных военнослужащих на постоянную службу.

Канцеляристы, подканцеляристы и копиисты (или дьяки, подьячие различных

статей, писцы), распределенные по столам и повытьям, составляли канцелярию в

собственном смысле этого слова, возглавляемую секретарями. Они и вели всю

текущую ра­боту, готовили материалы для судей, исполняли их решения.

От­дельные подразделения канцелярий ведали размещением воин­ского постоя,

учетом денежных сумм, заведованием тюрьмами, каторжным двором в Петербурге.

Состояли при полицмейстерских канцеляриях заплечных дел мастера, барабанщики

для объявле­ния указов. Были созданы службы архитекторов, по починке мо­стов,

чистке труб, ремонту мостовых, очистке улиц, пожарные команды и т. д.

Между офицерами полицмейстерской канцелярии, в том числе и между судьями -

членами присутствия, были распределены обязанности по заведованию отдельными

частями полицейского управления. Так, один из членов присутствия ведал

отводом квар­тир для солдатского постоя, другой - учетом денежных сумм,

третий (полицмейстер) заведовал каторжным двором.

На петербургских островах и в московских слободах (поли­цейских «командах»,

которых вначале было при Петре I в Пе­тербурге - 5, в Москве – 8 - 12)

создавались полицейские съезжие дворы под руководством одного-двух обер-

офицеров с ко­мандами солдат и унтер-офицеров, подъячими.

Полицейские чипы жалованье и провиант получали в основном наравне с

военнослужащими. В 1718 г. майору полиции в год полагалось жалованья 168

руб., капитану - 96 руб., прапорщи­ку - 50 руб., вахмистру - 14 р. 40 к.,

сержанту - 10 р. 08 к. и 7 р. 20 к., каптенармусам - 13 р. 68 к. и 9 р. 71

к., капралам - по 6 руб. и 6 руб. 96 к., писарям - по 8 р. 04 к. и 6 р. 96

к., ря­довым - по 7 р. 20 к. и 6 руб. Штаб и обер-офицеры полицмей­стерской

канцелярии и их денщики жалованье, провиант и аму­ницию получали из Главного

комиссариата, с 1721 г. - из оста­точных сумм Военной коллегии, «покеже армия

в полном комп­лекте состоять не может».

В 1719 г. для чинов в полиции была введена особая форма (кафтаны василькового

цвета с красными обшлагами, зеленые камзолы, короткие штаны василькового же

цвета и т. п.). На вооружении полиции были алебарды, шпаги и фузеи со

штыками. Все полицейские служащие при поступлении на должность при­носили

присягу, в которой клялись «верным, добрым я послуш­ным рабом» быть царю,

царице и их наследникам, их права и прерогативы «по крайнему разумению, силе

и возможности пре­достерегать и оборонять и в том живота своего в потребном

слу­чае не щадить», способствовать полезным для царя делам, пре­дотвращать от

него беду и убыток, строго соблюдать тайну, ис­полнять законы и предписания

начальства. После произнесения текста присяги чиновник целовал Евангелие и

крест.

К 1721 г. весь персонал полиции Петербурга не превышал 100 человек. При

широкой компетенции и громоздкости делопро­изводства его нельзя было считать

многочисленным. Поэтому, создавая регулярную полицию, Петр I не отказывался и

от ис­пользования на полицейской службе местного населения. Были

восстановлены и подчинены полицейским съезжим дворам сот­ские, пятидесятские,

десятские, сменяемые через полгода, и караульщики, поочередно выставляемые от

дворов, хозяева которых не получали иммунитета от этой повинности. Последние

стави­лись на ночь у рогаток, решеток, надолбов и шлагбаумов,

пере­гораживавших городские улицы. Эта полицейская повинность не была

эффективной, поэтому генерал-полицмейстер добивался за­мены караульщиков

военнослужащими на постоянной основе с возложением на жителей обязанности

компенсировать содержа­ние таких команд. Однако принято было только

предложение о дополнительном налоге на жителей, а все мужчины податных

сословий, достигшие 20-летнего возраста, продолжали привлекаться для

исполнения полицейских функций. В «доношении» по­лицмейстерской канцелярии от

2 сентября 1723 г. говорилось, что в Петербурге, кроме Васильевского острова

установлен 141 шлаг­баум, у которых еженочно дежурит 342 человека, не считая

сот­ских, десятских и пятидесятских.

Компетенция полицейских учреждений, создававшихся на ре­гулярной основе, была

в основном намечена упомянутыми Пунк­тами генерал-полицмейстеру. На

содержании этого документа явно отразилось влияние «пунктов», которые ранее

давались Ад­миралтейской и Петербургской губернской канцеляриями

над­смотрщикам. Спешка в составлении документа выразилась в недостаточной

последовательности изложения закрепленных за ге­нерал-полицмейстером

полномочий. Генерал-полицмейстеру по­ручалось следить за регулярностью

застройки (п. 1, 4) и проти­вопожарной безопасностью (п. 1, 8, 13), за

укреплением и надлежащим содержанием берегов рек, уличных стоков (п. 2), за

чистотой улиц и незатруднительным проездом по ним (п. 3, 6), за санитарным

состоянием торговли продовольствием (п. 5); он должен был задерживать,

допрашивать и отправлять с делами в суд лиц, задержанных на улицах или рынках

за драки (п. 7), пресекать содержание притонов для правонарушителей (п. 9),

задерживать и допрашивать «всех гуляющих и слоняющихся лю­дей», из них

трудоспособных определять на работу (п. 10), строго учитывать приезжих,

выявляя беглых (п. 11), а также размещать солдатский постой.

Сразу же за этим законодательным актом, действие которого было распространено

и на московскую полицию, от имени царя и Сената лавиной обрушились указы и

резолюции, в которых де­тализировались положения Пунктов, дополнялись

полномочия полиция. Генерал-полицмейстеру и другим полицейским чинов­никам и

служителям, а также горожанам за неисполнение указов грозили суровыми мерами

наказания. Так, за неисправные печи - штрафовать домохозяев соответственно на

10, 20, 30 рублей, за торговлю при помощи фальшивых мер и весов следовало

винов­ного «жестоко» штрафовать, за продажу «нездорового харчу и мертвечины»

- бить кнутом (за первую вину), сослать на катор­гу (за вторую вину),

подвергнуть смертной казни (за третью вину).

Концентрированно компетенция регулярной полиции была за­фиксирована в гл. 10

упоминавшегося выше Регламента или уста­ва Главного магистрата, положениями

которого предписывалось руководствоваться полицейским учреждениям: «...Оная

споспе­шествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нра­воучения,

всем безопасность подаст от разбойников, воров, на­сильников и обманщиков и

сим подобных, непорядочное н непо­требное житие отгоняет, принуждает каждого

к трудам и чест­ному промыслу, чинит добрых домостроителей, тщательных и

добрых служителей, города и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует

дороговизне, и приносит довольство во всей потреб­ной жизни человеческой,

предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в

домах, запрещает из­лишество в домовых расходах и все явные прегрешения,

призи­рает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, за­щищает

вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим, воспитывает юных в

целомудренной чистоте и честных науках; вкратце ж над всеми сими полиция есть

душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой

безопасности и удобности». Эта декларация, справедливо называемая гимном

полиции, несмотря на то, что создание полиции в системе магистратов тогда не

состоялось, была своеобразным идеальным ориентиром для полиции не только

учредительного, но и после­дующих периодов.

В отличие от этого торжественно идеального перечисления полномочии, дающего

представление о полиции как высоконравст­венном городском учреждении,

призванном служить народу, в дру­гих законодательных актах, которые подводили

определенные итоги наделению полномочиями полицейских органов и

адресован­ными московской полиции, но применявшимися полицейскими

учреждениями других городов Инструкциях Московским обер-полицмейстеру и

полицмейстерской канцелярии указывалось, что чины полиции «имеют паче всего

Его Императорскому Величест­ву н Ея Величеству Государыне Императрице и

Высоким наслед­никам верные, честные н добрые люди и слуги быть, пользу и

благополучие Его всяким образом и по всей возможности искать и

споспешествовать, убыток, вред и опасность отвращать и благовременно о том

объявлять». Здесь полиция определяется как прежде всего орган по защите

самодержавия. Именно как атри­бут и авангард самодержавного государства в

управлении наро­дом полиция создавалась, уполномочивалась и действовала. Даже

исполняя общие дела, она в конечном счете преследовала эту высшую ноль.

Создаваясь как орган управления общей компе­тенции, полиция превращалась в

преимущественно карательно-правоохранительный орган. Крупнейший

дореволюционный полицеист заметил: «Широковещательная задача ея (полиции -

М.С.), выраженная в Регламенте Главному магистрату и заключавшаяся в

достижении общего благополучия, очень скоро низведена была к простому

охранению безопасности». В этом высказывании вызывает возражение только

«очень скоро». Процесс превращения полицмейстерских канцелярий и контор из

общеадминистративных органов управления в сугубо карательно-

правоохранительные был постепенным.

В законодательных актах указывались основные направления деятельности

полиции, конкретизировались отдельные полномо­чия, регулировались формы и

методы ее функционирования, од­нако в первой четверти XVIII в. не были

определены рамки полномочий. Фактическая деятельность полицейских учреждений

дик­товалась условиями феодально-крепостнического строя, самодер­жавной

государственностью и полицейским политическим режимом, конкретной ситуацией в

стране и столицах, субъективными воззрениями и желаниями Петра I и его

окружения. Характер, формы и методы деятельности полиции просматриваются на

при­мере некоторых традиционно присущих ей направлений деятель­ности.

Среди важнейших направлений карательно-правоохранительной деятельности

столичных учреждений регулярной полиции выделя­ются регулирование

передвижения и проживания в столицах на­селения, пресечение самовольных

уходов работных людей, кресть­ян, дезертирства солдат. Вопросы о сыске беглых

постоянно рас­сматривались полицмейстерскими канцеляриями. За три месяца

(август - октябрь) 1724 года в Московской полицмейстерской канцелярии

рассмотрено 19 дел о беглых, которых обнаружила московская полиция. Почти

ежегодно полиция распространяла объявления о прощении возвратившихся до

определенного срока на службу солдат.

Непосредственно на борьбу с беглыми направлялся учет го­родского населения.

Это Мероприятие имело существенное значе­ние и для регламентации жизни

горожан, привлечения их к по­лицейским повинностям, а также высылке из

столицы людей, ставших там ненужными правительству. Полицейским чиновни­кам и

служителям было строго наказано «накрепко смотреть приезжих», требовать от

горожан немедленного объявления в полицмейстерских канцеляриях, на съезжих

дворах о приезде лю­ден в город, сообщать о приеме на работу новых

работников. За­прещалось держать в доме посторонних людей свыше

определен­ного срока. В полиции должны были регистрироваться все приехавшие в

город и уезжающие из неги. Без разрешения полиции нельзя было пускать никого

на ночлег. Запрещалось принимать работников «без явных свидетельств или без

добрых по ним по­рук». За неисполнение этих предписаний полицмейстерские

кан­целярии имели право приговорить домохозяина к ссылке на га­леры и

конфискации имущества или битью кнутом и ссылке на каторгу, что и делалось на

практике. Московская полицмейстер­ская канцелярия за август, сентябрь и

октябрь 1724 года рассмот­рела 6 дел о держании в домах посторонних без

разрешения по­лиции. В 1718 - начале 1719 гг. Петербургская полицмейстер­ская

канцелярия определила на каторгу крестьян, которые, отбыв повинность по

строительству города, самовольно проживали в Петербурге, а также посадских

людей, живших без свидетельства и без порук. Петр I санкционировал это

решение. Однако, эти меры в условиях массового принудительного передвижения

людей не были достаточно эффективными. В полиции было зарегистри­ровано не

более трети лип, проживавших в Петербурге.

Для контроля за передвижением людей были введены паспор­та (абшиты) и

покормежные письма. Жители должны были пе­редвигаться по стране только при

наличии этих документов. Люди, не имевшие их, не пропускались на заставах, их

задержи­вали патрули и местные власти. Паспорт назывался также про­пуском.

Паспорта (пропуска) для передвижения внутри страны выдавались различными

государственными учреждениями и вла­дельцами крепостных, а в столицах -

преимущественно полиц­мейстерскими канцеляриями. За держание в доме людей, не

имев­ших паспортов, полиция, как правило, штрафовала хозяина.

Работоспособных гулящих и слоняющихся людей направляли на работу или в

солдаты, крепостных в полиции били батогами и возвращали владельцам,

нетрудоспособных отсылали по преж­нему месту жительства, где на их пропитание

должны были собирать средства местные старосты или определять в богадельни и

приюты. Если «гулящий» или пьющий попадал в полицию второй или третий раз, то

его должны были бить кнутом на площади и посылать: мужчин - на каторгу, а

женщин - в шпингауз (на прядильный двор), малолетних - бить батогами и

посылать на суконный двор или другие мануфактуры. С помещиков, старост и

приказчиков, крепостные которых без соответствующих доку­ментов слонялись в

городе или собирали милостыню, предусмат­ривалось брать штраф (5 руб.) «за

неусмотрение». Хозяев домов, могущих быть притонами для беглых, полиция

предупреждала под угрозой штрафа: «без явного свидетельства никаких гулящих

людей ... в выше помянутые дома» не пускать.

Преступность в городах росла. В августе - октябре 1724 г. Московская

полицмейстерская канцелярия рассмотрела 66 дел о кражах. Чтобы воры не могли

проникнуть во дворы, жителям предписывалось ставить заборы в 4 аршина

высотой.

Полицейские служители и караульщики если были не в со­стоянии прекратить

беспорядок или задержать кого-либо, они били в трещотки и кричали «караул».

Все, кто слышал это, должны были бежать им на помощь. Не пришедших на призыв

о помощи ждало наказание наравне с «злодеями». Виновных задерживали и

доставляли на съезжий двор или в полицмейстерскую канцеля­рию.

Полиция наблюдала, чтобы во время церковных праздников и «крестного хождения»

не продавали спиртные напитки в каба­ках и не устраивались увеселения,

задерживала и подвергала наказаниям нарушителей порядка в церквах и

общественных ме­стах (кликуш, «ложно-беснующихся» и пр.). В городе

катего­рически запрещалась бесцельная стрельба, за что полиция штра­фовала от

5 до 15 руб.

Полицейские канцелярии в первой четверти XVIII в. имели широкие полномочия по

части расследования и судебного рас­смотрения уголовных дел. В них

проводились дознание по всем обнаруженным полицией преступлениям, а также

предваритель­ное следствие и суд в отношении лиц, подведомственных полиции.

Полицией приводились в исполнение вынесенные ею приговоры.

Повседневная жизнь людей в первой половине XVIII в. была обставлена

чрезвычайной регламентацией. Было запрещено в го­роде носить бороды и русское

платье; в соответствии с чином определялось сколько лошадей содержать и

запрягать в экипаж, какие драгоценности и наряды надевать на себя по

праздникам. Жителям было установлено время для сна, работы и отдыха, а

ра­бота и отдых были также регламентированы. «С бритья бород и обрезания

кафтанов Петр начал, . . . дошел до обязательного установления ассамблей и

прогулок на лодках по Неве и Фин­скому заливу». До крайности доведенная

регламентация жизни и деятельности населения также была возложена на полицию.

В функции регулярной полиции, как правило, входили те вопросы, в разрешении

которых самодержавное правительство применяло грубое прямое принуждение. В

регламентации часто подражали западноевропейским образцам, не считаясь с

привычками и укла­дом жизни местного населения, что, естественно, вызывало

про­тиводействие с его стороны. Не случаен, видимо, и тот факт, что первым

генерал-полицмейстером был назначен иностранец, над которым не тяготели

привычки русских людей.

Полицейские чиновники терроризировали население. Одно имя генерал-

полнцмейстера внушало страх жителям Петербурга. Жестоко наказывая людей за

всякое неисполнение или промед­ление в исполнении многочисленных предписаний

правительства, полицейские чиновники сами погрязли в казнокрадстве,

служеб­ных злоупотреблениях. Прусский посланник Мардефельд писал о

вымогательстве Девиером денег у жителей. За взятки, казнокрадство и служебные

злоупотребления были привлечены фиска­лами к ответственности в Москве

командир съезжего двора, чи­новник канцелярии, полицейский каптенармус.

Полицейские чиновники сами нарушали общественный порядок, дрались,

ссори­лись, пьянствовали вместе с преступниками.

Предметом разбирательства в сенате и полицмейстерских кан­целяриях были в

основном случаи злоупотребления, которыми причинялся ущерб знатным лицам или

учреждениям. Эти случаи дошли до нас в архивных документах. А сколько

бесчинства по­лицейских чиновников в отношении простонародья осталось

не­известно? Дореволюционный полицеист Тарасов И. Т. заметил, что полиция

«очень скоро после своего возникновения заявила себя весьма склонной к обидам

и взяткам».

Заключение.

Полицейская реформа Петром I осталась не завершенной. В первой четверти XVIII

в. происходило становление регулярной полиции, но полностью установление ее,

как и многих частей го­сударственного механизма, тогда не произошло. Вместе с

тем определились намеченные учредителем и сложившиеся на прак­тике за

неполных семь лет при Петре I основные задачи и функ­ции полиции, ее

регулярность и профессионализм, бюрократиче­ская оторванность от народа.

Общая полиция была организаци­онно отделена от органов политического сыска,

являлась частью общеадминистративного аппарата, не принимала в целом

актив­ного и непосредственного участия в политических преобразова­ниях, но ее

создание и последующие изменения имели политиче­ский смысл. Защищая

установленный порядок, сопротивляясь дестабилизации общественных отношений,

являясь непосредствен­ной принудительной силой по отношению к народу и будучи

гру­бой по составу, жесткой по методам деятельности, вытеснив рус­ское

понятие «благочиние», полиция снискала себе уже при Пет­ре I недобрую славу.

Литература:

1. Шубинский С. Н. Исторические очерки и рассказы. Спб., 1893

2. Сизиков М. И. Становление центрального и столичного аппарата регулярной

   полиции России в первой четверти XVIII в.

3. Тарасов И. История

   русской полиции и отношения ее к юстиции // Юридический вестник. 1857.

4. Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. Спб., 1891.

5. Полиция и милиция России : страницы истории, М., издат. «№наука» 1995г.

6. М.И. Сизиков, А.В. Борисов, А.Е. Скрипилев. История полиции России

   (1718-1917гг.)