Контрольная: Религиозная философия XX века

Введение

В переводе с греческого языка слово "филосо­фия" означает любовь к мудрости.

Многими людьми понятия любви и мудрости считаются наиболее, зага­дочными.

Однако уже в памятниках древней культуры можно найти не утратившие до сих пор

значения пред­ставления об их смысле. Так, в одном древнеиндий­ском трактате

утверждается что, любовь образуется в резуль­тате пересечения влечений

тела, ума, и души, представляет собой уникальное единство страсти, дружбы и

уважения. Столь же древни взгляды о том, что мудрость сопрягается со знанием

и жизнью, что она является, по словам Л. Н. Толстого, "знанием вечных истин,

приложимых к жизни".

Как любомудрие философия является особым типом знания. В составе человеческих

знаний без труда различаются три больших и относительно са­мо­стоятельных

группы: обыденные, конкретно-научные и мировоззренче­ские знания.

В то время, как мифология и религия столь же древни, как человек, фи­лософия

существовала не всег­да. Ее возникновение в 5-6 веках до н. э. в Древней

Греции, Древней Индии и Древнем Китае было рево­люционным процессом

преодоления мифологически-религиозного мировоззрения. Именно там и тогда

сложился особый тип мировоззренческого знания как проявление не божественной,

а человеческой любви к мудрости.

Богатство связей и отношений человека с ми­ром обусловливает разно­образие

философских учений. Из разнообразия философских учений склады­вается

философия как особая форма сознания, "духовная квинтэссенция" че­ловеческой

культуры.

Философские положения (идеи, точки зрения) всегда выражаются на особом языке.

Хотя в фило­софском мировоззрении используются слова, зна­комые каждому, -

"движение", "мир", "человек", "истина", "ка­чество" и т. п., их понимание

отличается от обыденного и конкретно-научного. Философ­ские понятия являют­ся

высказываниями (категориями) о наиболее общих связях и отношениях человека с

миром. Философские категории в человече­ской культуре выполняют роль

инструментов разрешения споров философов, нефило­софов, выступают условиями

взаимопонимания ученых разных спе­циальностей, ступеньками развития

челове­ческого позна­ния. Понимание языка философии — не­обходимое условие

приобщения к про­блемам фило­софского знания и сознания.

Философия как деятельность является, в первую очередь, "школой"

ка­тегориального мышления и аргументации. Аргументируя философски, мы

демонстрируем умение обосновать некоторую истину или опровергнуть ее

отрицание. Философская аргумен­тация является необходимым условием и

средством разрешения споров и дискуссий по любым вопросам.

Традиции и особенности религиозной философии XX века

Современная религиозная философия не является однородной. Она представлена

совокупностью учений (школ и доктрин), подчас полемизи­рующих друг с другом и

связанных с различными конфессиями.

Главной чертой религиозно-философских учений является содержа­щееся в них

явное или скрытое дока­зательство необходимости существова­ния религии и

полезности ее благотворного влияния на человека. Вместе с тем современная

религиозная философия — это не религия, а философия, при­чем идеалистическая,

особая система онтологических, гносеологических, ан­тропологических принципов

бытия, познания и оцен­ки мира. В основе ре­ли­гиозной онтологии лежат учения

о боге и доказательства его существова­ния, деления бытия на высшее и низшее.

Доказательства бы­тия бога могут быть рациональными, построенными по канонам

разума и науки, или ирра­циональными, апел­лирующими к мистическому

откровению, человече­ской психологии, эмоциям. Гносеологические принципы

религиозной философии основываются на разделении объектов познания на

естественные, земные и сверхъ­естественные, небесные. В соответствии с

установкой на удвоение мира, задачи и цели познания также уд­ваиваются.

Например, постижение бога складывается как из непосредственного, через

откровение, так и опо­средственного, т. е. изучения воплощений бога в

природе. Современная рели­гиозная антропология включает в себя теологическое

решение многообраз­ных актуальных общественно-политических и соци­альных

проблем. При этом человеческая деятельность сопрягается с действием вечных,

абсолют­ных причин, божественным провидением, вечной моралью. Религи­озное

уче­ние об отношении человека к богу и бога к человеку является

антропологи­ческим ядром и методо­логической предпосылкой решения всех

философских проблем. Это решение оказывается отчасти свободным от

конфессиональной принадлежности представителей различных философских школ и

поэтому можно гово­рить о современной религиозной философии как це­лом.

Наиболее влиятельными тенденциями развития со­временной христиан­ской

философии являются: во-первых, актуализация и обновление ранне-христи­анских

и средневековых философско-теологических систем, на­пример, томизма,

августинизма, которые трансформируются в неотомизм и неоавгустинизм; во-

вторых, возникновение новых течений: персо­нализма, тейярдизма как попыток

объединения и синтеза идей философии, науки и теологии; в-третьих,

соединение идей религиозной философии с другими те­чениями современной

философской мыс­ли. Продуктами такого объединения являются: теоло­гический

экзистенциализм, теологический позитивизм, а также теологизированные версии

идей Канта, Гегеля, Шопенгауэра, Кьерке­гора, Гуссерля и др. На стыке

христианской религии и философии в наши дни воз­никают католическая,

протестанская и православная филосо­фии. Фи­лософия католицизма в наши дни

представлена традиционной теоло­гией не­отомизма и религиозным модернизмом

тейярдизма.

Неотомизм и его проблемы

Неотомизм (букв, новый томизм) — обновленное учение средневеко­вого схоласта

Фомы (Томаса) Аквин­ского. Фома Аквинский на основе "хри­стианизиро­ванного"

аристотелизма создал теологическую систему, по мне­нию церковных иерархов,

наилучшим обра­зом приспособленную к потреб­ностям католической церк­ви.

Значительными представителями философии не­отомизма являются Иоанн Павел II,

Ж. Мари­тен, Э. Жильсон, Г. Веттер, Ю. Бохенский и др. Рождение не­отомизма

при­ходится на 70-е годы XIX века и связано с решениями I Ватиканского собора

(1869-1870 гг.) В 1879 году в энциклике папы Льва XIII (энциклика — посла­ние

папы римского, адресо­ванное всем католикам), философия Фомы Аквин­ского была

объявлена един­ственно истинной и "вековечной". В 1893 году был создан и

Высший инсти­тут философии (Бельгия) — ве­дущий центр не­отомизма вплоть до

нашего времени. В 1914 г. папа Пий X огласил программный документ неотомизма

— "24 томистских тезиса", в которых излагались основные онтоло­гические,

антропологические и другие положе­ния современной католической филосо­фии.

Основополагающий принцип неотомизма раскры­вается в требовании гармонии веры

и разума. Вера и разум в неотомизме — не антиподы, а два по­тока, два способа

достижения одной и той же цели — познания бога. Выс­шим актом веры является

божественное от­кровение, которое является также и высшим способом познания

мира. Отталкиваясь от идеи Фомы Аквин­ского, что "Вера — это божественная

подсказка", неото­мисты выделяют три формы постижения истины: науку,

философию, теологию. Низшей из них является наука. Она только описывает

явления и устанавливает причинно-следствен­ные связи между ними. Философия —

более высокая ступень рационального познания. Она является уче­нием о бытии,

сущности каждой вещи. Главной задачей философии является познание бога как

первопричины и конечной цели всех вещей. Раз­вивая тезис Петра Дамиани о

философии как служанке богословия, неотомисты уточ­няют: "Фидеизм (фидеизм —

направление фи­лософской мысли, ставящее веру на место знания.) ослабляет

богословие, увольняя эту служанку; рационализм освобож­дает эту служанку от

крепост­ной зависимости. Одно непрактично, другое не­терпимо. Философия есть

и должна быть служанкой веры. " Апеллируя к "свету разума", неотомисты

обос­новывают догматы о существовании бога, бессмертии души. При этом

некоторые догматы, например, бого­воплощения, воскресения, троичности бога,

считаются принципиально непостижимыми средствами филосо­фии и науки. Они

раскрываются только на основе тео­ло­гии.

Теология оказывается одновременно и вершиной рационального зна­ния, и знанием

нерациональным, сверхразумным — верой. Получается, что вера не только

расширяет границы разума, но и является окончатель­ным кри­терием истины в

силу того, что, будучи носи­телем божественного открове­ния, непогрешима.

Таким образом, истины веры не могут противоречить ис­тинам разума, ибо бог

есть творец и откровения, и разума, а противоречить же себе он в принципе не

способен.

В неотомистском учении о бытии (онтологии) раз­личают бытие само по себе

(бога) и бытие существую­щего. Бытие, по мнению неотомистов, - это "абсолютно

новое понятие", о котором можно сказать то, что оно обладает су­ществованием.

"Бытие как таковое" — трансцендентно, является бытием бога. В нем выделя­ется

потенция (или возможность, "чистое бытие") и акт, или действительность. Бытие

как таковое, утвер­ждал Ж. Маритен, "не свя­зано с материальными

осо­бенностями эмпирического существования, по­скольку акт существования

осуществляется без материи". По­этому подлинно реаль­ным миром для

неотомистов яв­ляется лишь нематериальный мир, мир сущ­ностей. В акте

творения возникают конечные вещи. Вещи, соз­данные бо­гом, рассматриваются

«томистами как суб­станции, имеющие сущность и су­щест­вование. Не имеет

сущности и существования только бог. Рассмат­ривая вслед за Фомой Аквинским

вещи как единство материи и формы, неото­мисты утверждают, что для

превращения возможности в действительность пассив­ной материи требуется

причина, находящаяся вне её. Такой причиной, формой является, в конечном

счете, Бог. Все, сотворенное богом, образует иерархию бытия. Низшим ее

уровнем являются минералы. Над их не­органи­ческим миром возвышаются растения

и живот­ные, обладающие смертной душой, человек и девять хоров "чистых духов"

- ангелов. Венчает иерархию бы­тия бытие Бога. Онтология неотомизма тесно

связана с его логикой и ар­гументологией, предполагает построе­ние особых

доказательств бытия Бога. В неотомист­ской антропология человек, как и всякое

бытие, понимается как единство потенции и акта, материи и формы. Бессмертная

душа человека — его форма, опре­деляющая человеческое бытие. Душа более

совершенна и благородна по сравнению с человеческим телом. На­ходясь у

человека, она на самом деле принадлежит богу. Деяния души направляются

естественным за­ко­ном, который повелевает творить добро и избегать зла.

Гносеология не­отомизма, по мнению Ю. Бохенского, должна быть названа

реализмом. Дело заключается в том, что в неотомизме признается существование

ре­альности, не зависимой от человека, и критикуется субъективно-

идеалистическое по­нимание процесса по­знания. Познание неотомисты правильно

определяют как взаимоотношения субъекта и объ­екта. Однако для них субъект —

это бессмертная человеческая душа, а объект — сущность вещи, т. е. ее форма,

идея. Получает­ся, что человек познает не ма­териальные объекты, а

содержа­щиеся в них идеальные сущности.

Познание "сущности" вещи восходит от ее чувст­венного восприятия через

образование понятий о еди­ничных вещах к познанию "всеобщности" вещей с

помощью откровения. Критерием истинности знания является его соответствие

сотворенным богом вещам.

В конце XX века онтология, гносеология и антро­пология неотомизма обновляются

и возникает "ассимилирующий неотомизм", в котором в состав неотомизма

включаются идеи феноменологии, экзистенциализма, философ­ской антропологии и

дру­гих современных философских течений. Особое ме­сто в развитии

современного неотомизма занимает дея­тельность и творчество папы римского

Иоанна Павла II, в миру Кароля Войтыллы. На папский пре­стол он избран в

октябре 1978 года. В его ноябрьском 1994 года обращении к католикам

прозвучало, что цер­ковь совершала "грехи" в прошлом и небез­грешна в

настоящем. Он указал на четыре греха прошлого: разъ­единение христиан,

религиозные войны, деятельность инквизиции и "дело Галилея", а также на

четыре греха настоящего: ненабожность, забвение моральных цен­ностей (как

следствие распространения абортов и раз­водов), некритичность по отношению к

тоталитаризму, терпимость по отношению к проявлениям несправед­ливости.

Следует подчеркнуть, что, осуждая грех рас­кола хри­стиан, Иоанн Павел II

считает, что в нем со­держится и позитивный смысл, ибо "Вера в Христа — это

вера в того, кто из человеческой слабости может из­влечь благо. Вера в Христа

— одна, но это разделение позволило церкви вы­явить все богатства,

содержащие­ся в Евангелии, которые иначе могли бы ос­таться не­известными".

Многочисленные энциклики и религиозно-фило­софские труды Иоанна Павла II

посвящены не только проблемам церкви, но и человека, общества. Об этом

свидетельствовали вопросы, обсуждаемые в его произ­ведениях. В частности, о

том, как найти золотую сере­дину между издержками "реального социализма" и

пороками "развитого капитализма"; является ли рынок глав­ным регулятором

социальной жизни; что такое борьба за справедливость и чем она отличается от

борьбы классов.

В работе "Основание этики" (1983 г.) Кароль Войтылла отмечает, что

"тоталитаризм — это попытка ото­брать у людей индивидуальность, отождест­вив

их и уровняв в совместной жизни". Требование освобожде­ния от тота­литаризма

не является выражением соци­ально-политического радика­лизма, а есть призыв к

морально-религиозному совершенствованию лично­сти, ее "очищению от греха", т.

к. "Христос сам вел такую борьбу в гораздо большем масштабе, чем думают те,

кто хотел бы видеть в нем лишь "первого социали­ста".

Во взглядах Иоанна Павла II нашла отражение до­минирующая сегодня в

неотомизме тенденция антропологизации философии. Она связана с пере­смотром

традиционной иерархии ценностей и проблем религи­озной филосо­фии. Если в

традиционном неотомизме философская мысль шла от бога к че­ловеку, то в

со­временном неотомизме обосновывается необходимость восхо­дить от человека к

богу. При этом обычно актуа­лизируются христианские гуманистические традиции,

подчеркивается, что в теоцентризме содержится инте­рес к человеку, его жизни,

поведению, нравственности.

Рассуждая о происхождении моральных норм, К. Войтылла отмечал, что

"Христианская этика считает, что нравственные нормы, как и все законы тварной

природы, исходят от Творца, однако очень многие из этих норм — естественны,

человек прямо сознает их, благодаря естест­венному пути ра­зума". Человек —

не только материал для Бога, возникший достаточно слу­чайно, но и существо,

творящее самого себя и соз­нающее свои возможности

Сходные взгляды развивает Ж. Маритен, утверждая, что в самой при­роде

человека заключен "божественный закон", что человек обладает свобо­дой воли и

поэтому его жизнь не имеет жесткого провиденциального сце­на­рия, а является

лишь его наброском (провиденциа­лизм - понимание истории как проявление воли

бога).

Проблемы личности в персонализме

Другим влиятельным философским направлением XX в. является персо­нализм. Само

название происходит от лат. persona — личность, и персо­нализм является

философским течением, ставящим в центр своего изучения личность человека и

личность Бога. В отличие от философской антрополо­гии, которая может быть

совершенно разнообразна по своим конфессиональ­ным и мировоззренческим

проявлениям, персонализм по преимуществу есть религиозное, христианское

течение. Атеистические персоналисты встреча­ются крайне редко. Зарождается

персонализм в конце XIX в. в США. Из­вестны такие мыслители, как Джосайя Ройс,

Б.Боум, Уильям Хокинг. С 1920 г. издается журнал «Personalist». В начале XX в.

персонализм зарождается в России, основными его сторонниками принято считать

Льва Шестова и Нико­лая Бердяева, которых относят также и к экзистенциализму.

Классическим персонализмом всегда считался французский персонализм, у истоков

кото­рого стоят два мыслителя: Эмманюэль Мунье и Жан Лакруа. Вокруг них и

из­дававшегося по их инициативе с 1932 г. журнала «L’esprit» («Дух»), были и

другие французские персоналисты, такие как М. Недонсель, Поль Рикёр, П.

Ландсберг и многие другие. Все они были, как правило, католиками.

На русский язык переведены две книги Мунье. Одна из них так и называ­ется:

«Что такое персонализм». Другая называется просто «Персонализм». Эти книги

вышли в 40-х го­дах. В 30-х годах Мунье издал небольшую книгу «Манифест

персонализма». Эти книги составляют как бы классическую трилогию

персонализма. Недон­сель известен прежде всего как автор статей о

персонализме во французских энциклопедиях, и в этом смысле он является

классиком. Все модные цитаты по французскому персонализму — это практически

цитаты из Недонселя.

По уверению Мунье и других философов-персоналистов, персонализм — это не

философская школа и не система; это, скорее, умонастроение, жиз­ненная

позиция. Как пишет Мунье, можно быть одновременно кантианцем и персоналистом,

можно быть социалистом и персоналистом, можно быть хри­стианином и

персоналистом. Персонализм — это просто переоценка ценно­стей, показ того

факта, что именно человеческая личность лежит в основе всех поисков, всех

философских и социальных устремлений. Создание персо­нализма сам Мунье, так

же, как и Шелер, откровенно связывает с кризисом, который поразил Европу в

20—30-е годы, когда в воздухе носилось предчувст­вие войны. Работы

непосредственно послевоенного периода явля­ются также попыткой осмыслить

катастрофу, которая постигла Европу.

Мунье указывает, что человечеству всегда были свойственны две крайно­сти:

материалистическая и идеалистическая. Обе они в равной мере справедливы, и

Маркс в своем учении о законах общества, об отчуждении че­ловека, об

экономическом воздействии на человека оказался во многом прав. Но его

требование только лишь экономического переворота, только экономиче­ской

революции оказывается никуда не ведущим, потому что оно не затрагивает духовную

часть человека. Также и идеалисты, пренебрегая мате­риальной стороной жизни и

настраивая нас только на самосовершенство­вание, оказываются бессильными, ибо

человек все же существо, живущее в материальном мире, и он не может

руководствоваться только духовными це­лями. Как пишет Мунье, марксисты

утверждают, что сейчас классический эко­номический кризис, надо заняться

экономикой и тогда кризис прекра­тится. Моралисты высказывают противоположную

точку зрения: это кризис человека, кризис нравственных ценностей — измените

человека и общество исцелится. Персоналистов не удовлетворяет ни та, ни другая

точка зрения. Спиритуалисты и материалисты впадают в одно и то же заблуждение,

свойст­венное современности, когда, следуя картезианскому сомнению,

безоснова­тельно разделяют тело и душу, мышление и деятельность, homo faber

и homo sapiens (человека созидающего и человека мыслящего). Персонализм

с самого начала противопоставляет себя как идеализму, возводящему мир к некоему

безли­кому, безличному духу и растворяющему в этом духе материальное начало,

так и материализму, который отрицает начало духовное, сводя все, в том числе и

человека, лишь к материальным проявлениям. Персонализм утвер­ждает единство

материального и духовного начала, и это единство находится в человеке, поэтому

именно человек и является центром познания, центром всех ценностей и всей

деятельности. А поскольку в каждом человеке это един­ство проявляется

по-своему, каждый человек есть личность, неповтори­мое создание, то и этих

центров может быть столько, сколько людей на земле. Для персоналистов вопрос не

в том, что такое человек вообще, не в том, что такое личность вообще. Такой

вопрос, конечно, ставится в их произведениях, но многие из них написаны в

подчеркнуто неклассическом философском ключе. Поэтому и основ­ными терминами

персонализма являются вовлечение и трансценденция: вовле­чение

человека в материальный и духовный процесс настоящего мира и трансценденция, т.

е. выход его из этого процесса. Человек не только вовле­чен в процесс, но и

выходит из него. Примерно те же самые категории встречаются и в

экзистенциализме, но персонализм, воздавая должное экзистен­циализму, тем не

менее не согласен с его пессимизмом и с акцентом на нега­тивные качества

человека.

Итак, главной задачей для персонализма является не человек вообще, не даже

личность как некоторое познающее Я, как это было у Фихте, не по­знающий

субъект, а реальная, конкретная и, главное, целостная личность, со­стоящая из

души и тела и способная познавать, чувствовать, любить, творить, работать и

лениться, со всеми ее многообразными проявлениями. Поэтому личность, в которой

пересекаются все слои бытия — и духовный, и материаль­ный — оказывается

онтологичной. Личность должна быть вписана в некоторое бытие, она не может быть

замкнута сама на себя, она должна быть возведена к некоему личному началу,

объединяющему все личности, т. е. к Богу. Истоки каждого человека как личности

находятся в том, что человек есть образ и подобие Божие, творение Божие. Именно

поэтому человек есть личность.

В работе «Персонализм» Мунье совершенно справедливо указывает, что философия

два тысячелетия занималась чем угодно (познанием человека, его познавательных

способностей и т. д.), в то время как еще на заре I тысяче­летия словами

Спасителя и христианства вообще было провозглашено глав­ное ценностное,

главное философское положение, что человек есть личность и Бог есть Личность.

И именно христианское учение является до конца после­довательно

персоналистичным. Мунье постоянно подчеркивает, что он не вырабатывает новой

философской школы, а просто повторяет старую, изби­тую истину о том, что

человеку нужно вернуться к своим истокам — к Богу, что человек должен через

Бога вернуться к самому себе, и таким обра­зом познать самого себя и обрести

мир и в своей душе, и в обществе. Французские персоналисты были в основном

католиками, так на­зываемыми лево-католиками, которые стремились пересмотреть

некоторые католические установки, не выходя при этом за рамки догматические.

Кроме христианства, персоналисты возводили свое учение к огромному количеству

философов: прежде всего к Сократу, Паскалю и Лейбницу. Так же, как у

Лейб­ница каждый человек есть монада, т. е. личность, и все монады вхожи в

Божественную Монаду, так и у персоналистов (и у всех христиан) каждый

че­ловек — личность, поскольку он является образом Божественной Личности.

Задача философии Мунье, Лакруа и др. персоналистов не в построении новой

системы, а в переориентации человека, возврате его к первохристианским

исто­кам. Поскольку единственным истинным онтологическим моментом явля­ется

личность, соединяющая в себе и материальное и духовное начало, то личность

есть единственный реальный субъект. Личность прежде всего ха­рактеризуется

свободой, поэтому ни о каких детерминирующих моментах об­щества речь идти не

может: человек свободен, свободен полностью, поэтому марксизм ошибается,

считая, что экономическая революция является залогом всеобщего благоденствия.

Экономический момент важен, но не он приведет человека к высшей цели. Человек

свободен, и поэтому он не подчиняется эко­номическим и историческим

закономерностям; таковых закономерностей про­сто не существует.

Персоналисты различают понятия индивида и личности. Индивид — это

биологическая характеристика человека со всеми его индивидуальными

биологическими отличиями: цветом глаз, волос, количеством родинок и т. п. Как

индивид человек включен в род и с точки зрения научной непознаваем; индивидом

не занимается ни наука, ни философия. Но человек как личность есть

неповторимая единица, не как единица материальная, биологическая, а как

единица свободная, прежде всего свободно творящая, свободно действую­щая.

Поэтому не может быть никаких исторических закономерно­стей. Персоналисты еще

раз подчеркивают, почему они не согласны с идеализ­мом, который вроде бы в

любой форме (объективной или субъектив­ной) всегда стремится показать свою

лояльность по отношению к христиан­ству, но персоналисты указывают, что

идеализм может привести только к не­коему безличному духу, но не к Личному

Богу. Как говорил американский пер­соналист Уильям Хокинг в работе «Значение

Бога в религиозном опыте», идеалистическая философия не исполняет работы

религиозной истины, по­этому идеализм не есть истина религии. Философия

всегда не завершена, она всегда находится в поисках, в сомнениях. Религия же,

наоборот, завер­шаема, она есть совокупность догматов, в которых сомневаться

нельзя, и на основании этих догматов мы можем стремиться построить более или

менее систематичное учение. Поэтому философия не может привести к религии, т.

к. она не может привести нас к знанию Бога, и самое главное, по мнению

Хо­кинга, философия никогда не сможет создать Бога, Которому поклоняются.

Впоследствии эту идею очень образно выразит Мартин Хайдеггер: «Перед Богом

Спинозы нельзя плясать и смеяться».

Каждый человек есть личность, но человеческое я включает в себя та­кие

необходимые элементы, как мы и ты. Поэтому истинное познание

чело­века, личности самого себя невозможно без общения, без коммуникации. Как

сказал Недонсель, «чтобы быть собой, следует быть по крайней мере вдвоем», а в

другом месте он указывает, что для того, чтобы быть своим я, надо быть

желаемым другим я. Человек не всегда имеет возможность пол­ного общения

с другим человеком, но, даже находясь в одиночестве, человек, тем не менее,

остается личностью. Это возможно постольку, поскольку с чело­веком всегда есть

Бог. Бог для человека есть некое высшее Ты, именно поэтому общение с

Богом и делает человека истинной личностью. Общение с другим человеком возможно

только лишь потому, что человек общается с Бо­гом. В человеке всегда есть это

Божественное Ты, и, погружаясь в свои собст­венные глубины, человек

всегда общается с Богом, Который никогда его не покидает, в отличие от наших

земных собеседников. Именно поэтому, «чтобы быть собой, следует быть по крайней

мере вдвоем, а чтобы быть в полной мере собой, необходимо, чтобы другим был

Бог».

Персоналисты не строили последовательной философской системы, по­этому у них

трудно найти какую-то разработанную онтологию, гносеологию и т.п. Но тем не

менее, если мы говорили, что в начале онтологии стоит лич­ность — Личность

Бога или личность человека, то в отношении гносеологии персоналисты (прежде

всего Лакруа) разрабатывали теорию верования. Тео­рия верования гласит, что в

познании человека главную роль играет вера, и чтобы отличить ее от

религиозной веры, персоналисты называют ее верова­нием. Анализ любого

познавательного человеческого акта показывает, что он невозможен без

огромного количества верований: человек верит аксиоме, собе­седнику или

автору книгу. Таким образом, разум оказывается небольшим частным случаем

верования, более широкого гносеологического начала в чело­веке. Человек есть

прежде всего существо верующее, а разум есть лишь некоторая проясняющая вера.

Даже тот факт, что человек может во всем сомне­ваться, по мнению Лакруа,

показывает, что человек независим. Само наличие сомнения показывает свободу

человека, его онтологическую незави­симость, и эта онтологическая

независимость показывает приобщенность его к некоему иному бытию, к Богу.

Поэтому сомнение опять же оказывается включенным в более широкий контекст, в

контекст верования. Открывая себя в сомнении, пишет Лакруа, я открываю Бога.

Любое познание всегда есть со­единение веры и разума, поэтому наука не может

дать абсолютного знания. Наука есть лишь частный случай того широкого знания,

которое дается чело­веку в его вере. Поэтому часто возникают и различные

научные теории, и во­обще многие персоналисты по отношению к критерию

научного познания склонялись к конвенционализму, т. е. учению о согласии, по

которому истины науки являются истинами постольку, поскольку люди

договорились считать их таковыми. Но истина содержится только в Боге, поэтому

в основе любого верования всегда лежит вера в Бога. Поэтому же нельзя и

доказать бытие Бога, ибо разум всегда погружен в стихию веры, в стихию

верования, и по уве­рению Лакруа, любое доказательство бытия Бога

предполагает уже веру в Бога. Эта мысль достаточно хорошо высказана в лекциях

о доказательствах бытия Бога Кудрявцева-Платонова, профессора Московской

Духовной Акаде­мии конца XIX в. Чтобы прийти к Богу, чтобы доказать бытие

Бога, надо исхо­дить из него, совершенно справедливо утверждает Лакруа.

Персонализм, являясь некоторым философским направлением, не разра­батывает

свою школу, поэтому многие философы считают себя одновре­менно и

персоналистами, и экзистенциалистами. Такова особенность многих современных

философских направлений. Мы наблюдали слияние экзистенциа­лизма и

психоанализа, экзистенциализма и марксизма, психоана­лиза и марксизма,

феноменологии и философии жизни. Философия XX в. ока­зывается очень и очень

многогранной. К сожалению, в нашем курсе нам не удалось рассмотреть множество

других философских школ. Мы рассмот­рели только наиболее важные, наиболее

значимые, оказавшие наиболее силь­ное влияние на судьбы современного мира и

проявившиеся в мировоззрении возможно большего числа людей.

Заключение

По самой своей сущности религиозная мысль и связанная с нею фило­софия

при­надлежат к традиционалистскому, догмати­ческому типу сознания. Это ни в

коей мере не означает, что в русле религиозной мысли не рожда­ются

философские учения, оказываю­щие большое и длительное влияние на человеческую

культуру. Выражая устремления ре­лигиозного сознания той или иной эпохи,

вооружая его идеями, аргументами, ценност­ными представ­лениями, философы

православия, католичества, проте­стантизма, ислама и других вероисповеданий

могут стать влия­тельными мыслителями — приме­ром могут служить Августин и

Фома Аквинский.

Причиной влияния религиозной идеологии всегда было и остается се­годня

существование соответствующих религиозных органи­за­ций и объеди­нений (в

христианской религии — церквей) с их широкой и разнообразной идейной

деятельностью. И в наши дни существует достаточно явная связь между

соци­ально-экономиче­ским, политическим положением, интересами этих

организаций и общефилософскими ориентациями, а также переориента­циями тех,

кто представ­ляет официальную религиозную идеологию.

Наше стреми­тельное столетие довольно быстро развенчивает застыв­шие,

окостеневающие формы мышления, включая мышление философское. Попытки «пустить

в дело» устаревшее, су­губо традиционалистское идейное оружие довольно быстро

обнаруживают свою несо­стоятельность. «Мелкий ремонт» его тоже не помогает.

Решительный крах то и дело тер­пит именно привычка цепляться за догмы. И в

частности, в трудное положение попадает философско-религиозная догматика.

Возьмем, например, одну из централь­ных догм хри­стианства — догму, согласно

которой бог, «устраивая» чело­веку определен­ные испытания в отместку за

первородный грех и греховность вообще, в конце концов все же берет на себя

«попечение» о че­ловеческой ис­тории. Две мировые войны и угроза третьей —

таково «попечение»? Вот по­чему в нашем веке широкие круги людей,

интересующихся филосо­фией, в том числе и верующих, сочувственно встречали

попытки обновления, и по­рой достаточно кардинальные, религиозной идеологии.

Список использованной литературы:

1. Орлов, Л. И, Философия: Курс лекций. В 2 ч. Ч. 1 / И.И. Орлов; Минский

институт управления. - Мн.: Изд-вр МИУ, 2004. - 95 с. (С. 69-78)

2. Чуешов В. И. Введение в современную философию: Учебн. пособие /В. И.

Чуешов, З. И. Дунченко, О. И. Чеснокова - Мн. НТООО "ТетраСистемс", 1997. -

128 с. (С. 45-58)

3. Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. Ч. 1 /Под общ. ред. И.

Т. Фролова. — М.: Политиздат, 1990. — 367 с. (С. 334-343)

4. Современная буржуазная философия. Учеб. по соб. Под ред. А. С.

Бо­гомолова, Ю. К. Мельвиля, И. С. Нарского. М., «Высш. школа», 1978. 582 с.

(С. 478-499)