: Философия права в России во второй половине XIX начала XX века
: Философия права в России во второй половине XIX начала XX века
ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX НАЧАЛА XX ВВ.
ТЮМЕНЬ - 1997
План
Введение 3 - 5
Глава I
Чичерин Б.Н. о праве 6 - 11
Глава II
Чичерин о понятии и сущности государства 12 - 16
Глава III
Новгородцев П.И. о правовом государстве 17 - 24
Заключение 25 - 27
Список использованной литературы 28 - 29
Введение
В истории политической и правовой мысли России важное место занимают
буржуазные теории второй половины XIX - начала XX века, представленные такими
видными именами, как Муромцев, Градовский, Чичерин, Савальский, Коркунов,
Шершеневич, Новгородцев, Глестяковский, Петражицкий и другие.
На рубеже XIX - XX вв. на базе форсированного развития российского капитализма
происходило соединение рабочего движения с социализмом. В Россию переместился
центр мирового революционного движения. Рядом с общим подъемом искусства,
литературы, науки активизировалась буржуазная теория государства и права. Об
этом свидетельствует не только увеличившийся поток политико-правовой
литературы, но и, прежде всего, восхождение новых имен общеевропейского
масштаба: Муромцева, Градовского, Чичерина, Ковалевского, Коркунова и других.
[1]
Положение российской буржуазии второй половины XIX в. было весьма
противоречивым. Заинтересованная в установлении парламентарных институтов,
она из-за боязни революционного крестьянства и пролетариата в то же время
мирилась с царизмом. Это служило питательной почвой политического движения и
политической теории буржуазии-либерализма.
Либерализм в России зарождается еще в 30 -40-х гг. XIX в. в недрах единого
оппозиционного лагеря. Демократизм не противостоял так резко идеологии
либеральной оппозиции. Передовые люди России поняли, что дни крепостничества
сочтены, и поэтому задумывались о путях дальнейшего развития страны. Русские
умы разделились во взглядах не только на будущее, но и на прошлое своей
родины. По контурам скрытого во тьме веков прошедшего они пытались определить
вехи грядущего. Интерес к истории в значительной степени подогревался также
тем, что в условиях свирепой цензуры обсуждением сугубо наукообразных и
исторических проблем было легче завуалировать обсуждение самодержавно-
крепостного строя.
В результате дифференциации оппозиционного движения в середине 50-х годов в
России складывается либерализм как особое политическое движение и как
доктрина.
Русскому либерализму присуще общие черты либерализма как буржуазного
общественного и идеологического течения эпохи домонополистического
капитализма: требование ликвидировать феодальные пережитки в экономике,
тормозившие развитие капитализма; свобода частного предпринимательства;
невмешательство государства в экономическую сферу; обеспечение минимума
гражданских и политических свобод; требование конституционной монархии.
Осуществление этой программы расчистило бы путь развитию буржуазного строя,
но оставило бы значительные привилегии прежнего господствующего класса,
прежде всего основу его экономической мощи - крупное помещичье землевладение
и первенство в государственном аппарате.
В движении русских либералов ярко проявилось стремление провести мирным путем
“сверху” необходимые для развития капитализма реформы, соглашательство с
правящей верхушкой. Заинтересованные в преобразованиях либералы, однако, не
были настолько сильны, чтобы вытеснить другие политические группировки и
самостоятельно осуществить свою программу.
В 80-х годах либералы по прежнему выступали за самотрансформацию абсолютизма
в конституционную монархию и ограничивались верноподданнейшими адресами,
высочайшее имя, в котором призывали императора восстановить и развить дух
реформ 60-х годов.
Либерализм сохранил свое значительное влияние и в период перехода России в
империалистическую стадию в начале XX в. Усиление экономической мощи
буржуазии и в это же время сохранение самодержавия вызвали в условиях
пролетарского этапа освобождение движения активизации либерализма.
Глава I
Чичерин Б.Н. о праве
Либеральная мысль зарождалась в постоянном противостоянии и преодолении
традиций самодержавного и крепостнического произвола, бюрократической
безответственности. Она была направлена на поддержку и обоснование дальнейших
реформ, на признание за индивидом права на достойное существование. Одной из
центральных тем либеральной правовой публицистики стало воспитание уважения к
праву.
После либеральных начинаний Александра I и обсуждения этой темы в литературе
(Сперанский, Карамзин) малочисленная группа российских либералов последующих
периодов - “Эпохи великих реформ” и “отката реформ” - сочетала свои
либеральные устремленные с большой дозой просвещенного консерватизма. Эта
группа могла быть представлена прежде всего именами Чичерина, Муромцева,
Коркунова, Ковалевского.
Крупнейшей фигурой в либеральной философской мысли второй половины века был
Борис Николаевич Чичерин (1828 - 1904), автор пятитомника “История политических
учений” (1869 - 1902), а также ряда фундаментальных работ в области
государствоведения и философии права - “О народном представительстве” (1866),
“Курс государственной науки” (3 части, 1894 - 1898), “Философия права” (1900).
Активный защитник “великих и прекрасных реформ” начала царствования Александра
II и сторонник в отдаленной перспективе, Чичерин - после непродолжительной
профессиональной карьеры в Московском университете (1861 - 1867) - оказался в
опале и долгие годы провел в уединении родового поместья.
[2]
Восприняв многие идеи российского западничества, Чичерин пошел дальше по пути
усиления таких аспектов их доктрины, как приоритетная роль государства в
осуществлении реформ, парламентарный и конституционный строй, доктрина
“правового государства”, и тому подобное. Чичерин считая, что главным
конструирующим элементом культуры является центральная государственная
власть, оттесняющая на второй план сословные и корпоративные интересы и
влияния.
В России особенностью государственного строя оказалось большее, по сравнению с
Западом, развитие монархической власти и абсолютизма. Отсутствие сильных
феодальных союзов и слабость буржуазии этому способствовали: “Историческое
значение самодержавной власти дало ей такую мощь, какой она не имела ни в одной
европейской стране и перед которой должны были низвергнуть всякие
представительные учреждения”.[3]
Гегелевская философия была одним из основных факторов при формировании
воззрений Чичерина. Хотя с годами его отношение к Гегелю претерпевало
определенные изменения, он все же постоянное ориентировался на основные
философско-методологические положения немецкого мыслителя. При этом Чичерина
более привлекала сама глобальная система немецкого философа, именно поэтому
его часто называли сторонником правового, или консервативного гегельянства.
Его магистерская диспозиция, ставшая новым словом в русской истории и
правоведческой мысли, относится к истокам государственной школы в русской
историографии. Во-первых, разделяя традиционные западнические воззрения на
особенности русской истории, он склонен к утверждению общечеловеческого
принципа в мировой истории. Во-вторых, чрезвычайно важное значение он уделяет
роли государства в историческом процессе. Сравнивая историю России с
западноевропейской, Чичерин подмечает, что в России многое учреждалось
государственными мерами, тогда как на Западе те же процессы совершались без
активного вмешательства государства. С деятельностью государства Чичерин
связывает практически все явления и процессы общественной жизни России - от
оседлости народонаселения до придания общинам некоторой юридической
определенности. Устройство русского государства по его мнению,
организовывалось “сверху”. Сам же факт создания государства он считает
великим и историческим подвигом русского народа. В-третьих, для Чичерина
характерно особое видение личности на Западе и в России. В западноевропейской
истории он отмечает ту большую роль, которую играет личность и созданные
благодаря ее развитости различные союзы. Отличительные черты русской
исторической жизни - чрезмерная слабость представительного начала,
практически крепостное состояние всех сословий, отсутствие политических
свобод. все это является результатом личностного начала государству.
К 60-м гг. относятся выход в свет его работы “О народном представительстве” и
подготовка трехтомного “Курса государственной науки”, в то время Чичерин
пишет пятитомную “Историю политических учений” и двухтомную работу
“Собственность и государство”. В этих, а также других работах Чичерин
разрабатывает свою политическую платформу, которую можно охарактеризовать как
классический либерализм. исходя из понимания свободы личности как основного
принципа общественного развития, благодаря которому человек только и может
осуществлять свои стремления к абсолютному (а это составляет ядро его
понимания роли и призвания человека в мире), он полагает, что условия для
осуществления этого принципа обеспечивают только последовательные
либеральные преобразования. Его конкретная программа для России состояла в
требовании свободы совести, свободы от крепостного состояния, свободы
общественного мнения, свободы книгопечатания, свободы преподавания,
публичности всех правительственных действий, публичности и гласности
судопроизводства. Идеалом государственного устройства (по крайней мере для
России) он считал конституционную монархию.
Государство, по Чичерину, предстает в истории союзом народа, связанного
законом в одно юридическое целое и управляемое верховной властью для общего
блага. Частное благо есть цель не государства, а гражданского общества.
Государство обеспечивает безопасность и осуществление нравственного порядка,
оно же определяет и защищает права и свободы. При этом государством
определяются права гражданские, а не так называемые естественные права.
Сама область естественного права - в отличие от права положительного - это
область требований правды, справедливости, это “система общих юридических
норм, вытекающих из человеческого разума долженствующих служить мерилом и
руководством для положительного законодательства”. справедливость как общее
разумное начало и есть мерило, с помощью которого разграничивается область
свободы отдельных лиц и устанавливаются требования законов. Цель социально-
политического развития - избежать крайностей индивидуалистического анархизма
и механического этатизма и суметь гармонически сочетать личное и
государственное начала, индивидуальную свободу и общий закон.
Право не сводимо к пользе или к интересу, его сущность связана со свободой
как индивидуалистическим и априорнометафизическим началом. Право с этой
точки зрения есть внешняя свобода человека, определяемая внешними законами.
Поскольку закон определяет права и обязанности, то есть “свободу с ее
границами” и вытекающими отсюда отношениями, то эти границы и есть основное
начало права как идеи, как нормы свободы. Чичерин частично использует
Гегелевскую трактовку права как развития идеи свободы, но критически
относится к ее этатическим и антииндивидуалистическим истолкованиям. Свобода
в его трактовке предстает в следующих ступенях развития - внешняя (право),
внутренняя (нравственная) и общественная свобода. Другими словами, свобода
как субъективная нравственность переходит в объективированную и сочетается с
правом как нормой свободы в общественных союзах - семье, гражданском
обществе, церкви, государстве.
Чичерин чрезвычайно высоко оценивает значения свободы как постоянного и
необходимого элемента человеческого общежития. свобода составляет
краеугольный камень многих его определений, относящихся к области
общественных отношений, и сама возможность развития общества связывается им с
принципом свободы человеческой личности. свобода устанавливает только
формальное, а отнюдь не материальное равенство. Последнее вообще неприемлемо
для Чичерина, считающего, что всеобщее равенство не может быть даже идеалом,
потому что оно противоречит природе вещей и человека. Цель истории, по
Чичерину, состоит не в личном удовлетворении, а в общем благе, а это благо
заключается в разнообразии и гармоническом единстве частей, чему
противостояло бы равное распределение жизненных средств. Необходимым
требованием к государству Чичерин полагает принципы экономической свободы,
осуществление которых на практике может вести только к неравенству. Но именно
это и составляет для него движущее начало дальнейшего развития общества.
Глава II
Чичерин Б.Н. о понятии и сущности государства
Чичерин считал возможным познать сущность и целесообразность (финальность)
государства на основе гегелевской философии, интерпретированной с большой дозой
мистицизма и кантианского индивидуализма. Вслед за Гегелем он рассматривал
государство как высшее развитие идеи человеческого общества и воплощение
нравственности. Идею государства, то есть начало, во имя которого оно
существует и которое призвано осуществить, Чичерин считая априорным началом,
проявлением Абсолютного. Поэтому те, кто отвергает метафизику, “не в состоянии
ничего понять в государстве”.[4]
Русский мыслитель сводит бытие к четырем началам, или причинам: производящей,
формальной, материальной и конечной. В обществе этим причинам соответствуют:
производящей - власть, формальной - закон, материальной - свобода, конечной -
цель или идея (общая польза, общее благо). Власть, закон, свобода и общее
благо присущи любому союзу, но в каждом из них преобладает один из этих
элементов. А так как, рассуждает Чичерин, общественных элементов четыре, то
им соответствуют четыре союза: семья, гражданское общество, церковь и
государство.
По теории Чичерина государство является не средством эксплуатации трудящихся,
непосредственным результатом непримиримых противоречий “гражданского
общества”, а арбитром между правовой и моральной областями жизни, призванным
не допустить поглощение их друг другом, водворить мир и общее благо.
С юридическими теориями государства Чичерина сближают понимание государства
как правового союза; определенное преувеличение юридического аспекта
государства. Однако в целом он выходит за рамки этих теорий.
Понятие государства, по Чичерину, многопланово. Государство, есть, во-первых,
проявление Абсолютного (влияние гегелевской философии права); во-вторых -
юридический союз (отражение юридического мировоззрения буржуазии); в-третьих
- опытный факт, реальных субъектов власти (социологический подход). Чичерин
различал следующие науки о государстве: философию права (познание априорных
начал государства и права), государственное право (изучение государства как
юридического союза), социологию (государство в связи с другими союзами,
прежде всего с гражданским обществом), политику (наука о действиях
государства в связи с борьбой за власть различных партий и групп).
Государство рассматривается Чичериным прежде всего как союз народа, а не просто
учреждения, аппарат. “Народ, устроенный в государство, образует одно целое, в
состав которого входят, с одной стороны, объединяющиеся лица, с другой -
система учреждений, которые служат ему органами. Все это вместе составляет одно
юридическое тело, состоящее из лиц и учреждений; как таковое оно должно иметь
название, и это название есть государство”.[5]
Чичерин считает государство не созданием субъективной воли человека, а
закономерным явлением, не зависящим от субъективных устремлений. Государство
представляет собою “объективный организм, который воплощает в себе мировые
идеи, развивающиеся в истории человечества”.
[6]
На базе либеральной платформы Чичерин выдвигает учение о двух этапах развития
“государства нового времени”. Идея государства состоит в установлении высшего
единства общественной жизни и в соглашении всех входящих в состав его
элементов. Это две разные задачи. первая ведет к закреплению частных
зависимостей и упрочению господствующих элементов, вторая ведет к ограждению
низших от притеснения высшими. первая является насущной потребностью
государства на низших ступенях развития, там, где приходиться создавать
общественное единство. Возникающее государство. естественно, опирается на
сильнейшие элементы, подчиняя им остальные и тем стараясь скрепить общественную
связь. Когда этот государственный организм окреп, с особенной силой выступает
вторая задача. “Государство, по своей идее, есть представитель всех интересов и
всех элементов общества... Чем независимее государственная власть от
общественных элементов, тем это призвание проявляется с большей силой”.
[7] Здесь со всей отчетливостью проявились две характерные черты воззрений
Чичерина на государство: во-первых, взгляд на развитие государства как движение
к заранее намеченной цели, во-вторых, абсолютизация относительной
самостоятельности государства, взгляд на него как на внеклассовый институт,
который развивается и существует сам по себе, лишь приноравливаясь к
потребностям общества, лавируя между различными группами, классами.
[8]
Чичерин отождествляет централизованную феодальную монархию и буржуазное
государство. Поэтому он говорит не о государстве периода сословного строя и
государстве периода общегражданского (как следовало бы из его тезиса о том,
что каждому гражданину строго соответствует строй политики), а только о
едином “государстве нового времени”, которое лишь меняет свои формы. Таким
образом, развитие государства с XV века рассматривается как единый процесс
нарастания, укрепление мощи государства и соответственно его независимости от
общественных сил. Тем самым в угоду либеральному реформизму ученый отрицает
революционную смену одной общественной формации другой. Следовательно,
констатируя кризис феодального общественного строя, он не признает кризис
феодального государства. Не смотря на связь с гражданским обществом,
государство в его теории получает самостоятельное бытие, становится первичным
фактором по отношению к обществу, отрешается от падающего сословного строя и
переходит на сторону общегражданского.
Позиция либерального компромисса во многом определила особенности учения
Чичерина о государстве:
во-первых, формальное определение государства как “всеобщего союза воля”,
исключение из него материальной основы;
во-вторых, объединение феодальной централизованной и абсолютной монархии в
один тип с формами буржуазного государства под именем государства “нового
времени”, “воздвигающегося” над обществом в качестве первичной практической
силы истории;
в-третьих, положение о государстве как трансформаторе феодального строя в
капиталистических, а потому преувеличение надклассовой роли государства,
обоснование его всемогущества, определяющей силы в движении общества,
особенно в переходные эпохи;
в-четвертых, стремление сочетать тезис об “абсолютизме” государства с
доктриной буржуазного либерализма эпохи свободной конкуренции.
Классовый компромисс в значительной степени предопределил противоречивость
теории Чичерина о государстве: с одной стороны, гегелевское положение о
государстве как самоцели и проявление Абсолютного духа, о государстве,
наделенном неограниченными правами в отношении граждан; с другой стороны,
естественно-правовая концепция государства как ассоциации всех граждан,
страховой организации для обеспечения свободы и собственности, коренящихся в
природе человека и являющихся для государства священными и неприкосновенными
принципами, которые оно не вправе нарушать.
Глава III
Новгородцев П.И. о правовом государстве
Русская религиозно-философская мысль начала XX века не отличалась особенным
вниманием к проблемам права и правового устроения жизни. Искание абсолютного
добра, абсолютного синтеза “правды - истины” и “правды-справедливости”,
стремление к религиозному преображению действительности затмевали собой поиск
практических путей осуществления абсолютных идеалов. Порой было трудно
провести грань между идеалистическими сторонниками свободы, личности и
материалистическими защитниками классового интереса: пренебрежение к праву и
даже его отрицание как внешнего насилия и принуждения стало общим убеждением
тех и других. В правовом нигилизме созревало невнимание к конкретной жизни
общества и личности. Мыслители, указывавшие на эту опасность, оставались в
меньшинстве.
Но меньшинство это составляло мощное движение юристов-философов , первое место в
котором принадлежало основателю “идеалистической школы права” Павлу Ивановичу
Новгородцеву. Именно он был учителем И.А. Ильина, Б.П. Вышеславцева, Г.В.
Флоровского и других, чьи труды составляют гордость русской юридической науки.
[9]
Творческая жизнь Новгородцева началась в эпоху почти полного господства
позитивизма, эпоху забвения философской свободы и пренебрежения к абсолютным
ценностям. И с этим насильем ученый вступил в бескомпромиссную борьбу.
Интересы мыслителя концентрировались на проблеме естественного права, которые
позитивизм в лице исторического и социологического направлений упразднил как
самостоятельное начало, сводя существо правовой нормы к историческим
традициям или социальным связям. С позиции критического идеализма,
распространившегося в Европе благодаря возрождению принципов кантовской
философии, Новгородцев показал, что историзм лишь мнимым образом упраздняет
идею естественного права и что он не в состоянии решить проблемы природы
нравственности, рассматривая ее с генетической и исторической точки зрения.
Естественное право Новгородцев истолковывая не в контексте исторической
эволюции, а в качестве вечного неотъемлемого права человеческой личности,
имеющего нравственную природу и характер абсолютной ценности. он определял его
как “совокупность моральных (нравственных) представлений о праве (не
положительном, а долженствующем быть)”, как “идеальное построение будущего и
нравственный критерий для оценки, существующий независимо от фактических
условий правообразования”.[10]
Свои усилия Новгородцев сосредоточил на исследовании философско-
методологических проблем политики и права и нравственной сферы общественной
жизни и государственных отношений. Большая часть его работ посвящена изучению
метафизических оснований права и морали, форм взаимосвязи и
взаимопроникновения этических и юридических норм в духовной культуре и
анализу особенностей реализации в социальной жизни абсолютной этической
ценности. Можно говорить об определенной преемственной связи идей
Новгородцева и В.С. Соловьева, о влиянии последнего на философию права и
этику Новгородцева. Вместе с тем Новгородцев в своих теоретических
построениях исходил и из кантовской метафизики нравов, различий и
противопоставляя сущее должному, бытие долженствованию, видя в этом специфику
действия социальных законов. Важнейшей частью его концепции была развиваемая
в ряде книг аксиологическая теория права, базирующаяся на философии
неоктианства , учении о естественном праве и эволюционной эпистемологии.
В 1899 году Новгородцев выступил со статьей “Право и нравственность”, в
которой на твердых основаниях либеральной философии права, в полемике с
Владимиром Соловьевым, констатировал несводимость права и нравственности друг
к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой идеи.
Это определило принципы нравственной критики позитивного права. Само
естественное право понималось как особая часть моральной философии, задающая
масштаб нормативной оценке правотворчества.
Преобладающую в его время правовую концепцию Новгородцев именовал “философией
легального диспотизма”; согласно ей основой права считалась государственная
власть, утверждаемая на праве силы. Новгородцев показывал, что включение идеи
естественного права в государственную науку потребует непременных
преобразований.
Центральным пунктом либерально-правового учения Новгородцева стала нравственная
автономия человеческой личности. Моральная идея личности - абсолютная основа
естественного права[11], но раскрывает
себя лишь в этике и метафизике. Личность, как “нравственная основа
общественности”, придает в таком понимании новое освещение и проблемам
общественной жизни. “Общество по своему существу есть неограничение личности, а
ее расширение и восполнение”.[12]Именно
эти положения признаются Новгородцевым безусловными нормами правотворчества и
бытия государства.
Самоопределяющаяся личность выдвигалась как исходный пункт общественной
реальности. Перед ней вставала грандиозная задача осуществления нравственного
закона, воплощение его в жизни общества. Поиск содержания, соответствующего
моральной норме, требует постоянного морального творчества. Творчество же,
преобразующее общественное бытие, не противопоставлено ему, но осуществляется
лишь внутри его, в сознании реальности, независимой от человеческой воли.
Философия естественного права Новгородцева утверждала связь доступных
научному анализу областей с миром абсолютных ценностей и начал. В этом
признании Новгородцевым законных прав метафизики сказалось влияние той
русской философской традиции, у истоков которой стоял Владимир Соловьев.
Мысль о высшем синтезе нравственной идеи и сущности мира совершенно иначе
раскрывала их слиянность в посюстороннем существовании где привычно
господствует их вечное разделение. Новгородцев увидел и показал огромное
значение расширения понимания права за рамки формально-юридических норм. Его
небольшая статья “Право на достойное человеческое существование”,
опубликованная в еженедельнике П.Б. Струве “Полярная звезда”, стала важнейшей
инициативой в разработке этой идеи правовой наукой и политическими теориями.
Формальное право свободы, провозглашаемое либерализмом, должно быть, по мысли
Новгородцева, дополнено правом на обеспечение достойного существования. “Задача
и сущность права состоит действительно в охране личной свободы, но для
осуществления этой цели необходима и забота о материальных условиях свободы:
без этого свобода некоторых может остаться пустым звуком, недосягаемым благом,
закрепленным за ними юридически и отнятым фактически. Таким образом именно во
имя охраны свободы право должно взять на себя заботу о материальных условиях ее
осуществления; во имя достоинства личности оно должно взять на себя заботу об
ограждении права на достойное человеческое существование”.
[13] Эту идею, впервые высказанную В. Соловьевым, Новгородцев сформулировал
как правовую проблему. Тем самым было положено теоретическое начало
“социальному либерализму”, или неолиберализму, - политической теории, сменившей
в ХХ веке классический либеральный индивидуализм.
Две его книги, последовавшие за разработкой теории естественного права,
составили последовательные части его системы философии права - “Кризис
современного правосознания” (1909) и “Об общественном идеале” (1917).
Исследовался широчайший спектр политических доктрин, обозначивших ход
самоопределения правосознания в XIX веке. Глубина кризиса, постигшего, по
мнению Новгородцева, современное правосознание, раскрывается в весьма
характерных для начала XX века уверениях в ненужности права как такового, в
бессилии внешних политических форм и учреждений, в желании устремиться в
область моральной жизни поверх насильственных рамок правового закона, без
юридических гарантий.
Кризис правосознания обнажил духовные основы той веры, что питала
политическую мысль XIX века: веры в абсолютную реализацию правового
государства. Именно ее крушение угнетало сознание и будила мысль. “Общее
значение происходящего кризиса я выразил в форме крушения идеи земного рая”,
- писал Новгородцев. Человечество не только возвращалось к пониманию рая
“неземного”, но и освобождалось от утопической веры в возможность идеального
сочетания свободы и равенства в рамках государства. Конфликт либерализма и
демократии, отстаивающих эти два противоположных начала, является ярким
симптомом переживаемого кризиса. Новгородцев показал, как в течение XIX века
разоблачается вера во всемогущество народовластия и народного суверенитета,
заявленная Руссо и Монтескье, и открывается неспособность народного
представительства, референдума, общественного мнения реализовать в
действительности единство свободы и равенства. А наряду с разоблачением веры
в возможность совершенной и безошибочно действующей государственной
организации. Новгородцев изображает упадок классического либерализма,
исходящего из теории индивидуализма. Роль государства в общественной жизни
возрастает пропорционально развенчанию его земного величия. Либеральный
индивидуализм с его требованием невмешательства государства в частную жизнь
терпит практическое поражение, как и эгалитарная демократия, возлагающая
свои надежды на правильную организацию государства.
Новгородцев связывает кризис правосознания с духом возрождения естественного
права, ибо положительным результатом кризиса является новое понимание
общественного идеала как бесконечной задачи, имеющей смысл морального
требования и предполагающей бесконечное приближение к нему. Гармония свободы
и равенства, представимая лишь идеально, оказывается императивом
нравственного действия, а не планом государственного устройства. Этот вывод о
необходимости применения к области философии права трансцендентального учения
о бесконечной задаче, составляет важнейший результат исследований
Новгородцева. “Общим выходом из этого кризиса я признал неизбежную замену
конечного совершенства началом бесконечного совершенствования”. Это
преодоление веры в построение рая на земле нисколько, однако, не отменяет
реальной ценности права и государства. Наоборот, только освобождение от
утопии совершенствования жизни, только через ее внешние формы приводит к
подлинному историческому “оправданию права”, ибо показывает его высшее
призвание и укорененность в глубинах духовной жизни.
Анализируя кризис, Новгородцев намечает пути к новому утверждению философии
личности. “Не вера в земной рай, которая оказывается по существу
недостижимым, а вера в человеческое действие и нравственное долженствование -
вот что становится здесь перед нами. Не обетованная земля, а непреклонная
человеческая личность, такова наша последняя опора”.
Отстаивая самостоятельное нравственное и духовно-культурное значение права,
не сводимое к категориям силы и расчета к закону, как таковому, возрожденная
естественно-правовая доктрина должна была, сменив позитивистские парадигмы,
утвердить нравственное достоинство человека, наделенного свободой и
ответственностью. Поэтому в центре политико-правовой теории П.И. Новгородцева
находилось понятия автономной нравственной личности.
Новгородцеву удалось выявить связь и проследить развитие целого ряда значимых
идей, без которых невозможно представить себе развитие понятия правового
государства, например идей народного суверенитета и “суверенитета” личности,
свободы и равенства, нравственности и права и другие. Однако мыслитель был
далек от того, чтобы видеть в правовом государстве идеал, разрешающий все
общественные противоречия. Идеальный общественный строй, воплощенный в
истории, есть, по его мнению, представление, религиозно-эсхатологическое”.
Заключение
Это было время короткого и блестящего расцвета русской мысли, обещавшие хорошие
плоды. Богатство ярких индивидуальностей, необозримое количество литературы
самых разных философских жанров, необычайная популярность периодических
журналов - “Вопросы философии и психологии”, “Логос”, “Новые идеи в философии”
- и обычных в каждом “толстом” издании философских разделов,
общественно-культурная деятельность издательств, наконец, нескончаемость
философских споров в кружках, салонах, различных обществах и собраниях - все
говорило о восприимчивости русского общества к философскому творчеству и о
поощрении последнего. Для русской философии это время было поистине “золотым
веком”.[14]
Как известно, философия есть самосознание эпохи. Она создается особым слоем
людей, имя которых - интеллигенция. Связанная тысячью нитей с обществом,
государством и народом, питаемая прошлым и наличным культуры, интеллигенция
выделяет из своих рядов совсем небольшую группу мыслителей философов и через
них выражает свое видение мира.
В русских условиях другой стороной интеллигентского сознания было
народолюбие, искреннее стремление помочь освобождению народа, пробудить
дремлющие в нем силы. она считала себя ходатаем за интересы народа пред царем
и Богом и вела себя в соответствии с таким представлением. Народ был почвой,
которую следовало неустанно возделывать, чтобы на ней могли вырасти и
расцвести общечеловеческие идеалы. Интеллигенты взывали к народу, шли к нему,
“волновали” и просвещали его, ожидая от него встречи шагов.
Русская либеральная идеология представляла собой довольно сложное
образование. Наряду с европеизированными вариантами, представленными,
в основном, в социологической литературе, сложился иной, сугубо национальный
вариант идеологии, содержание которого определилось причудливой мозаикой:
западническими и славянофильскими мотивами, интеллектуально -
аристократической отстраненностью от народа и несомненным “народолюбием”,
критицизмом в отношении к религии и безусловным почтением к ней как к
жизненной ценности и культурной силе, диффамацией марксизма как
революционного учения и одновременным уважением к его “научно-
реалистическому” содержанию, боязнью революции и желанием воспользоваться ею
для установления парламентаризма, утверждением частной собственности. а также
требованиями правового регулирования социальных отношений. Этот особенный вид
либерализма обозначил свое недолгое существование тремя знаменитыми
сборниками - “Проблемы идеализма” (1902) , “Вехи” (1909)
и “Из глубины” (1918).
решительно оспаривая творческие возможности революционного социализма,
русские либералы достаточно критично оценивали и перспективы классического
буржуазного развития страны. Поэтому либеральная русская интеллигенция была
вынуждена искать некоторый третий не социалистический в понимании
революционных марксистов, и не классический буржуазный - путь развития,
учитывающий живые традиции отечественной культуры, народного быта и
приспосабливающий к ним новый технический, экономический и правовой
западнический фундамент обновленного развития.
Поиск третьего, особого, но не обособленного от мирового культурного процесса
религиозно-национального пути развития страны составил содержание “русского
духовного ренессанса”. Это явление нашей социально-культурной жизни по своему
масштабу и значению может быть сравнено лишь с однопорядковыми ему
славянофильством и западничеством.
В реальной истории России конца XIX - начала XX в., когда косность старого
слоя и нетерпение революционеров подводили страну к революционному развитию,
этот третий путь был возможной альтернативой грядущему октябрю.
Столкновение приверженцев особого пути и сторонников революционного
социализма - вот основное социокультурное противоречие, отражение которого
образовало богатый спектр содержания русской мысли этого периода.
Список использованной литературы
1.Зорькин В.Д. Из истории буржуазно-либеральной политической мысли России
второй половины XIX - начала XX в. (Б.Н. Чичерин) Изд-во Московского
университета 1975 г.
2. Волчек Е.З. Философия: Учебное пособие. Второе, исправленное, издание -
Лен.: НПЖ “Плюсминус”, № 1-2, 1995 г. - 295 с.
3. Власть и право: Из истории русской правовой мысли. Сборник // Сост.: А.В.
Поляков, И.Ю. Козлихин - Л.: Лениздат, 1990. - 319 с.
4. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России
XI - XX вв. - М.: Юристъ, 1995 - 378 с.
5. История политических и правовых учений. Учебник для вузов. Под общей
редакцией члена - корреспондента РАН В.С. Нерсесянца. М., 1996 - 736 с.
6.Козлихин И.Ю. Идея правового государства: История и современность. - СПб.:
Изд-во С.- Петербургского университета, 1993 - 152 с.
7. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. Вступ. статья А.В. Соболева. М.
изд-во “Пресса”. 1991 г.
8.Новгородцев П.А. Сочинения// Сост. вступ. статьи и прим. М. А. Колерова,
Н.С. Плотникова. - М.: Раритет, 1995. - 448 с. (Библиотека духовного
возрождения).
9.Русская философия собственности (XVII - XX вв.) : - Сборник, Авт. - сост:
К. Исупов, И. Савкин - СПб. СП “Ганза”, 1993 г.
10.Русская философия: Конец XIX - начало XX века: Антология. Учебное
пособие// Вступ. статья А.А. Ермичева, составления и примечания Б.В.
Емельянова. - СПб.: Изд-во С.- Петербургского университета, 1993 - 592 с.
11.Русская философия. Малый энциклопедический словарь. - М.: Наука, 1995. -
624 с.
12.Словарь - справочник “Человек и общество” (Философия)(Авторы-сост Коротец
И.Д., Штомпель А.А., Штомпель О.М.) Ростов-на-Дону: Изд-во “Феникс, 1996 г.-
544 с.
13.Философия. Часть 1. История философии: учебное пособие для вузов// Под
ред. В.И. Кириллова, С.И. Попова, А.Н. Чумакова. - М.: Юристъ, 1996 - 304 с.
[1] В.Д. Зорькин. Из истории
буржуазно-либеральной полит. мысли России второй половины XIX - начала XX в.
М.: Из-во Московского унив-та, 1975.
[2] История политических и правовых учений.
Учебник для вузов. Под общей редакцией члена-корреспондента РАН В.С.
Нерсесянца. М., 1996 - с. 573
[3] Чичерин Б.Н. О народном представительстве. - с. 410
[4] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, №1, стр. 3
[5] Б.Н. Чичерин. “Курс государственной науки”, ч. 1, стр. 4
[6] Б.Н. Чичерин. Собственность и
государство// Русская философия собственности XVIII - XX. Сборник.
Спб изд - во СП. Ганза, 1993 г. с. 113
[7] Б.Н. Чичерин. Курс государственной науки. Ч. II. стр. 38 - 39
[8] В.Д. Зорькин. Из истории
буржуазно-либеральной политической мысли России. вторая половина XIX
начало XX в. (Б.Н. Чичерин). Из - во Московского университета, 1975, с. 108
[9] Новгородцев П.И. Сочинения//Сост.
вступ. статьи и прим. М.Я. Колерова, Н.С. Плотникова. - М : Раритет,
1995. - с. 5.
[10]Новгородцев П.И. Ответ Л.И . Петражицкому
[11] Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права. с. 294
[12] Там же.
[13] П.И. Новгородцев. Право на достойное
человеческое существование// Русская философия соб-ти
XVII - XX вв.Сборник, Авт. - сост.: К. Исупов, И. Савкин. - СПб. СП. “Ганза”,
1993 - 186 с.
[14] Русская философия: конец XIX- начало
XX века: Антология. Учебное пособие// Вступительная статья
А.А. Ермичева. - СПб: Из-во С-Петер. унив-та, 1993 г.