Курсовая: Приватизация

План:

1. Введение .............................3 2. Суть и этапы приватизации

...................8 3. Модели приватизации ......................13 3.1.

«Номенклатурная» приватизация ..............14 3.2. «Народная»

приватизация ................21 4. Заключение .........................24

Список использованной литературы .................32

1. Введение.

Приватизация — коренной вопрос перехода к рынку. Она означает движение к

тому, чтобы ведущие позиции занял частный сектор: индивидуальное

предприниматель­ство, акционерные общества, совместные предприятия. От того,

как она будет проведена, зависит и социальный мир, и то, как заработают

рыночные стимулы. Приватизация позволит восстановить равноправие и

неприкосновенность всех форм собственности — государственной, коллектив­ной и

частной. Только возвратив человеку собственность, можно рассчитывать на

появление заинтересованного и ответственного производителя

конкурентоспособной про­дукции.

Приватизацию иногда называют тихой революцией, ко­торая завоевывает мир. В

самом деле, в той или иной мере в этом процессе ныне участвуют более 50

стран: распрода­ются государственные предприятия, сельское хозяйство и

промышленность выводятся из-под государственного кон­троля, сдаются в аренду

правительственные службы. Стре­мительность и размах этих преобразований

особенно уси­лились в 1981 г., и теперь они проводятся в странах всех

идеологических направлений и с любым уровнем развития. Идея приватизации

оказалась актуальной и привлекатель­ной для многих государств, разительно

отличающихся друг от друга.

Предпосылки приватизации. Основной причиной прива­тизации, особенно в

наименее развитых странах, послужи­ло вызванное бюджетными кризисами

осознание того, что государственные предприятия, как правило, выступают

растратчиками национального богатства. Сложилось до­вольно устойчивое мнение,

что вместо накопления прибыли или эффективного предоставления услуг они лишь

опустошают казну. Отсюда, естественно, и делается вывод о необходимости

упрочить роль частного сектора.

Со временем большинство государственных предприя­тий, являющихся монополиями,

превратились в не что иное, как агентства по найму, обеспечивающие работой

политических союзников, неудавшихся политических дея­телей, отставных

военных. Во всех странах эти предприя­тия существуют за счет прямых и

косвенных налогов. На плаву они держатся благодаря налоговым льготам,

получая, кроме того, дополнительные субсидии в виде иностранных займов и

кредитов от внутренних банков, обкрадывая та­ким образом частный сектор на

рынках капитала. Само присутствие таких государственных монстров препятствует

развитию предпринимательства и обновления.

В случае с российской экономикой проблема усугубля­ется тем, что долгие годы

людям вбивали в голову идею о якобы порочности, неестественности частной

собственно­сти. Внушалась мысль о том, что процесс огосударствления носит

объективный характер, не оставляющий частной собственности никакой

перспективы. На подавление есте­ственного стремления человека к частной

собственности была брошена вся мощь государственной машины. В раз­рушении и

деформации отношений собственности кроют­ся главные причины банкротства

командно-администра­тивной системы.

Международный опыт приватизации. По некоторым оцен­кам, в 1984г. доля

государства в экономике 19 западноев­ропейских стран стала впервые снижаться

за период с начала Второй мировой войны. Приватизация получила стремительное

распространение в Европе, поскольку госу­дарственная собственность не

принесла ожидаемых резуль­татов — меньшую степень иерархичности и более

заинте­ресованное и инициативное участие трудящихся.

В «революции» приватизации на первое место вышла Великобритания: около трети

занятых в производстве — в общей сложности 600 тысяч рабочих мест — были

переве­дены в частный сектор в результате распродажи государственных

компаний. Эта мера в сочетании с полученной прибылью от продажи

государственного жилого фонда принесла британскому казначейству более 26

миллиардов долларов и снизила долю государства во внутреннем про­изводстве с

10 до 6%.

Некоторым государственным предприятиям, например, было предложено распродать

или безвозмездно раздать акции своим рабочим и служащим. Так, в 1982 г.

рабочие и служащие крупнейшей в Англии компании автогрузовых перевозок «Нэшнл

фрайт консорциум» приобрели 83% ее акций стоимостью примерно по 500 долл.

каждая. С того времени производительность возросла на 30% и компания стала

настолько прибыльной, что ее акции повысились в цене в 40 раз. Затем настал

черед «Бритиш телеком», шестой в ряду наиболее крупных в мире телефонных

ком­паний, нуждавшейся в средствах для модернизации обору­дования. Английское

правительство распродало 51% акций на самую высокую по тем временам сумму.

Предпочтение отдавалось тем, кто работает в «Бритиш телеком»: акции купили 96

процентов ее рабочих и служащих.

Когда в 1979 г. М. Тэтчер стала премьер-министром, каждый дом или квартира в

Англии принадлежали государ­ству и сдавались внаем за частично субсидируемую

плату. В последующие шесть лет почти миллион домов или квар­тир (около 17%

общего государственного жилого фонда) были проданы со скидкой до 60% — в

зависимости от срока проживания.

Если в 1979 г. лишь 5% англичан владели акциями, то уже к концу 1986 г. эта

цифра возросла до 16%. По некоторым оценкам, снижение инфляции с 24 до 4%

объясняется именно тем, что правительство распродало почти половину

принадлежащих государству отраслей про­мышленности и значительную часть

жилого фонда.

На примере приватизации в Англии было определено по меньшей мере 22 различных

способа частичной или полной передачи собственности и функций по

предоставлению услуг частному сектору. Способы самые разные: распрода­жа и

безвозмездное распределение акций, подряды на оказание услуг, отчисления со

стороны пользователей, продажа государственного жилья квартиросъемщикам.

Во Франции Национальное собрание и сенат одобрили в августе 1986 г. закон,

разрешающий денационализацию 65 государственных компаний и банковских групп в

тече­ние пятилетнего срока. Вырученная сумма составила более 50 млрд. долл.

Чтобы не ущемлять национальную гордость, долю иностранного участия во

владении ограничили 20%.

Австрийская государственная компания «Фест Альпине», владеющая 198

предприятиями, постепенно распрода­ет их частным инвесторам. Правительство

социалистов в Испании распродало более двухсот корпораций. Ускорен­ные темпы

приватизации в Италии и ФРГ отчасти объяс­няются нерациональным

использованием государственных финансов местными и федеральными властями, а

также некомпетентностью правительственной бюрократии.

Распродажа национальной телефонной компании «Ниппон Телефон энд Телеграф»

(НТТ), целиком принадлежав­шей государству, принесла японскому правительству

толь­ко при продаже восьмой части собственности более 13 млрд. долл. НТТ —

самая крупная приватизированная компания. Согласно закону вырученные денежные

сред­ства перевели в специальный бюджет, из которого покры­вается

национальный долг. Япония также приступила к передаче в частные руки своих

государственных железных дорог, бюджет которых сводится с дефицитом (в 1985

г. потери поднялись до 11 млрд. долл.).

Какими же методами происходит приватизация в быв­ших социалистических странах?

В Германии после объединения царит только один прин­цип: купля-продажа,

никакой раздачи. В Венгрии с самого начала правительство твердо сказало —

только за плату. Правда, некоторые партии активно выступают за боны,

сертификаты или предлагается по 20 тысяч форинтов раз­дать на человека, что

составляет примерно четверть годо­вой заработной платы. В Польше предполагают

три пути приватизации. Первый — капитализация. Сначала крупные

государственные предприятия превращаются в крупные акционерные общества,

потом всем постепенно распрода­ют акции, в том числе и иностранцам. Второй

путь касается средних и мелких предприятий, не способных работать рентабельно

и создавать конкурентоспособную продук­цию. Они должны перепрофилироваться

или пойти с «мо­лотка». Третий путь — это инвестиционные купоны, т. е.

бесплатная раздача. В Румынии платность была провозгла­шена с самого начала,

но все же 30% решено раздать бесплатно всем. А в бывшей Советской Литве —

распрода­жа государственного имущества на аукционах и открытая подписка на

акции.

В России с конца 1992 г. начала осуществляться чековая (ваучерная)

приватизация. Каждый гражданин, получивший ваучер номиналом в 10000 руб.,

может использовать его любым из трех способов. Во-первых, приобрести на

ваучер акции приватизируемых предприятий. Во-вторых, обменять свой

приватизационный чек на пай в инвестици­онных фондах (как государственных,

так и частных). В-третьих, продать свой чек любым частным лицам по

сло­жившемуся рыночному курсу.

Главная задача приватизации — обеспечить критическую массу институциональных

изменений, когда в частном секторе экономики сосредоточится подавляющая часть

производства товаров и услуг.

Примечание: точные данные введения взяты из учебника «Курс экономической

теории» под ред. Чепурина М.Н. – М., 1996г.

2. Суть и этапы Приватизации.

Проблема преобразования отношений и структуры собственности -одна из

важнейших в любой из стран с переходной экономикой. Уже сама по себе роль

собственности в качестве основы системы хозяйства обусловливает системный

характер как преобразований в этой сфере, так и реформ в целом в рамках

переходной экономики. В этом, в част­ности, заключается принципиальное

отличие приватизационного про­цесса как квинтэссенции реформы собственности в

постсоциалистиче­ских странах от любых мероприятий в области приватизации,

которые осуществляются в государствах Запада и в развивающихся странах.

В России этот процесс начался отнюдь не сразу, ему предшествовал

комплекс подготовительных мер идеологического и правового харак­тера. Точно

так же с завершением приватизационных программ ре­

форма собственности в переходной экономике в самом широком

смысле не завершается, но лишь получает мощный старт, ибо только

после приватизации как некоторого набора технических мероприятий

начинается постепенное формирование устойчивой и эффективной

системы прав собственности.

В частности, опыт России 90-х гг. показывает, сколь сложным и дли­тельным

является этот путь: от административной экономики, в кото­рой права

собственности фактически не определены, через по сути "директорскую"

приватизацию и осуществление модели массовой при­ватизации, через

первоначальное формальное закрепление прав собст­венности, через

перераспределение этих прав, через первые конфликты на почве такого

перераспределения, к определенной стабилизации структуры собственности, к

непростому поиску дальнейших путей ста­новления долгосрочных эффективных

собственников.

Хорошо известно определение приватизации как процесса продажи (передачи)

частному сектору (физическим и негосударственным юри­дическим лицам)

полностью или частично имущества (активов) гос­предприятий. В определенном

смысле синонимом такой трактовки приватизации является понятие

"денационализация". Эта трактовка наиболее характерна для идеологии,

заложенной в российскую модель. Некоторые исследователи включают в это

определение также и про­цесс модификации управленческой модели госпредприятия

без отчуж­дения имущественных прав - то есть на основе подряда, аренды,

кон­трактов, полного либо частичного изменения юридического или финансового

статуса госпредприятия. Синонимом такой трактовки в значительной мере

является понятие "разгосударствление".

Последняя - более широкая трактовка обычно не принимается (как метод

приватизации) российскими идеологами. Вместе с тем, можно с определенной

степенью условности говорить о начале такого разгосу­дарствлении в России уже

в 1987-1988 гг., имея в виду и спонтанную приватизацию как некий

подготовительный этап системной трансфор­мации в этой сфере.

Если же рассматривать приватизацию как важнейший элемент систем­ных

преобразований в переходной экономике, то такого определения будет

недостаточно. На наш взгляд, необходимо ввести системное оп­ределение

приватизации как относительно длительного (сопоставимого по времени со всем

периодом постсоциалистического перехода) системообразующего явления, которое

происходит в двух параллельных процессах.

С одной стороны, происходит постепенное самоустранение государст­ва от

реализации тех функций субъекта (регулятора) отношений собст­венности, которые

несвойственны ему в системе рыночно-конкурентного хозяйства, т.е. идет процесс

постепенного исправления диспропорций в этой области. Соответственно сужаются

возможности государства как субъекта имущественных отношений по экономиче­ской

реализации соответствующих прав. Этот процесс можно было бы назвать

деэтатизацией в рамках системного перехода.1

С другой стороны, это созидательный процесс формирования новых экономических

и правовых механизмов и институциональных струк­тур, без которых невозможна в

полной мере экономическая реализация института частной собственности. В

первую очередь к ним относятся частный и частный корпоративный секторы

экономики, устоявшаяся система корпоративного контроля (управления), прямо

связанная со сложившейся и стабильной структурой собственности, рынок ценных

бумаг как важнейший механизм перераспределения прав собственно­сти и

мобилизации инвестиционных ресурсов, система институцио­нальных

негосударственных инвесторов.

Очень важно иметь в виду, что этот созидательный процесс в условиях

переходной экономики (на первых этапах рыночных преобразований) может

развиваться только как вторичное явление вслед за самоустра­нением

государства из данной сферы. Образующиеся институты на первых порах лишь

пассивно заполняют ниши, которые оставляет го­сударство. В качестве

конкретного примера можно привести хотя бы большинство из созданных в ходе

приватизации российских корпора­ций, которые первоначально фактически мало

чем отличались от своих организационно-правовых предшественников. В силу

этого трудно пе­реоценить роль обоснованной и компетентной политики

стимулирова­ния и регулирования данного процесса со стороны государства.

В контексте этого системного определения становятся более понятны и ключевые

этапы системной трансформации в сфере отношений собст­венности.

Первый этап представляет собой не что иное, как внеэкономический волевой акт

- техническую приватизацию, успех которой целиком за­висит от условий

социального компромисса (учета баланса интересов).

1. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. – М., 1998г.

Внеэкономический характер его обусловлен двумя обстоятельствами. Во-первых,

уже до начала официальной технической приватизации и в ее ходе идет

спонтанный процесс приватизации, причем как в легаль­ных и полулегальных

формах, так и чисто криминальный. Первичная приватизация в силу этого лишь

легализует прежние неформальные права собственности, существовавшие,

например, в рамках отношений между государством и директорами государственных

предприятий. Во-вторых, импульсом для начала этого этапа является

политическая воля государственной власти. В случае использования массовых

моделей приватизации это выражается в формальной дисперсии прав

собствен­ности в масштабах общества в дополнение к легализации уже имею­щихся

неформальных прав собственности.

Для этого этапа наиболее важно образование критической массы част­ных и

квазичастных предприятий, а также интенсивное количествен­ное формирование

новых институтов. В этой связи определенным критерием его завершения можно

считать замедление процесса коли чественных преобразований и появление первых

симптомов качест венных сдвигов в уже сформировавшихся институтах и их

отношениях.

На втором этапе происходит (1) интенсивное перераспределение прав

собственности после первичной технической приватизации и (2) упо­рядочивание

пока Что хаотичного вмешательства государства в этот процесс

перераспределения на микроуровне. Критерием завершения данного этапа является

определенная стабилизация системы новых прав собственности (имущественных

отношений), а также качествен­ная и количественная стабилизация новой системы

экономических ме­ханизмов и типов институциональных структур как предпосылка

для последующей экономической реализации новых отношений собствен­ности.

Третий этап должен характеризоваться появлением устойчивой системы прав

собственности, для чего необходим и полностью завер­шенный комплекс прочих

элементов системных реформ.

Наконец, важно четко представлять себе цели приватизации на раз­ных этапах

этого процесса и критерии ее эффективности. В самой общей постановке вопроса

цель приватизации заключается в обеспече­нии базовых условий для нормального

функционирования будущей рыночной системы. Приватизация как технический акт

"ведет к посто­янному перераспределению контроля от бюрократов к инсайдерам

фирм и внешним акционерам. Приватизация имеет очень ясные пре­имущества для

экономической эффективности потому, что она уста­навливает первоначальные

права частной собственности". В контек­сте подхода, изложенного выше,

конечная цель приватизации как элемента системных преобразований — это прежде

всего (1) обеспече­ние стабильности новой системы отношений собственности

(что проявляется в формировании устойчивой структуры прав собственности и

всей сопутствующей инфраструктуры и механизмов); (2) создание ус­ловий

(механизмов, институтов) для самовоспроизводства этой систе­мы; (3) повышение

экономической эффективности хозяйствования на

микро-и макроуровнях.

Из указанных конечных целей со всей очевидностью вытекает и ос­новной

критерий эффективности приватизации в ее системном пони­мании: создание

условий для экономической реализации новой систе­мы прав собственности,

ориентированной на эффективность системы хозяйства как на микроуровне, так и

в целом. Важно при этом учиты­вать тот факт, что приватизация (трактуемая

узко или широко, техни­чески или системно) - это процесс, имеющий

определенные времен­ные рамки, поэтому любой критерий эффективности

приватизации следует рассматривать не в динамике (как например, эффективность

фирмы или народного хозяйства в целом), а только лишь в фиксиро­ванном виде

на определенных этапах системных преобразований.

3. Модели приватизации.

Термин «приватизация» в начале 90-х гг. превратился в ключевую экономическую

категорию при решении проблем вывода из кризиса экономики посттоталитарных

стран. Это не случайно. Обеспечить качественное повышение эффективности

хозяйственной системы в любом из этих государств, сохраняя бюрократическо-

государственную модель отношений собствен­ности, действительно было бы

невозможным. Однако, с одной стороны, частная собственность, которая

развивается в рам­ках переходной экономики, является весьма специфической.

Эти специфические черты были уже названы; приватизация в наших условиях ведет

к развитию, как правило, не классиче­ской частной собственности и тем более

не современной част­ной собственности с определенными социальными

коррекция­ми, характерными для ряда развитых стран, а к собственно­сти,

имеющей номенклатурно-корпоративное содержание и являющейся частной лишь по

форме.

С другой стороны, уход от государственно-бюрократиче­ской формы собственности

возможен на путях не только приватизации, но и демократической реформы

отношений соб­ственности, т. е. перехода к смешанной экономике с

домини­рованием коллективных или самоуправляющихся государ­ственных

хозяйственных структур.

Именно поэтому проблема приватизации оказалась аре­ной серьезной социально-

экономической борьбы. В начале 90-х гг. исход этой борьбы складывался в

пользу «приватизаторов», т. е. в пользу движения к частной собственности,

име­ющей названное выше крайне специфическое содержание в экономике

переходных стран.

Выделяют два метода приватизации: «номенклатурная» приватизация и «народная»

приватизация.

3.1. Номенклатурная приватизация.

Модель первая — так называемая «номенклатурная» при­ватизация является

обобщением фактического положения дел в этой области в большинстве государств

СНГ. Ускоренное формирование номенклатурно-корпоративной по содержанию

частной собственности составляет суть этой модели привати­зации, различаясь

лишь конкретными механизмами ее осу­ществления.

Эти механизмы весьма различны в разных странах. Так, в России были выбраны

три модели приватизации, при этом Две из них, наиболее популярные в 1992 г.,

предполагали пе­реход к акционерной форме собственности, при которой в руках

государства концентрировалась большая часть акций, а за конкретными

государственными структурами (как пра­вило, фондами государственного

имущества) закреплялась возможность почти бесконтрольного использования этих

ак­ций для создания холдингов или продажи их третьим лицом. Все это создавало

благоприятные условия для сращивания номенклатуры на уровне предприятий (а

она зачастую получала существенные привилегии в приобретении акций) с

госу­дарственной и финансовой номенклатурой. В большинстве случаев

приватизация оказалась фактически всего лишь фор­мой для создания акционерных

обществ, скрывающих корпо­ративную систему отношений собственности, когда

государ­ственный аппарат, банки и администрация предприятий фак­тически стали

безраздельными хозяевами бывшей государ­ственной собственности.

Трудовой коллектив если и получал в свои руки опреде­ленную долю акций, то

они либо являлись «безголосыми», либо прикрывали бесправие трудового

коллектива, ибо за формой коллективного владения акциями не скрывалось

реального экономического содержания — коллективного при­своения и

распоряжения средствами производства.

Если говорить о формальной стороне дела, то провозгла­сив в Законе о

приватизации (1991 г.) образование предприя­тий с различными формами

собственности, в государственной программе приватизации 1992 г.

правительством России предусматривалось образование на базе государственных

предприятий только акционерных обществ открытого типа.

Два основных аргумента в пользу такого подхода заклю­чались в том, что,

во-первых, создание АО закрытого типа ведет к формированию коллективной

собственности, каковая объявлялась заведомо неэффективной, и, во-вторых, АО

за­крытого типа не оставляют никаких долей государственной собственности для

«народной приватизации» при помощи вау­черов. Такие подходы к приватизации

представляют собой от­ход от декларировавшейся приверженности экономическим

принципам «цивилизованных стран». Действительно, в ходе приватизации крупнейших

государственных корпораций в Ан­глии и во Франции образовывались именно АО

открытого типа. Но эта хозяйственная форма и предназначена для тако­го рода

сверхкрупных экономических структур. Что же ка­сается основной массы

предприятий, то они представляют собой товарищества с ограниченной

ответственностью, или АО закрытого типа. В США лишь около 15% корпораций

представляют собой по формальному статусу АО открытого типа, но реально в них

присутствуют столь существенные ограничения на свободную куплю-продажу акций,

что факти­чески, по оценке Дж. Лоуга, доля АО закрытого типа среди американских

корпораций достигает 99,6—99,7%.2

Поспешно-принудительный характер акционирования обе­спечивал лишь смену

организационно-правовой формы пред­приятий, практически ничего не добавляя к

стимулам пред­принимательской или трудовой активности. Более того, созда­ние

АО открытого типа на деле усиливает номенклатурно-корпоративное содержание

приватизации: большинства АО открытого типа либо переходят в руки

администрации (формально —

2. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.

персонала, предприятия), либо остаются в руках, государства. Держателями

контрольного пакета их акций является в последнем случае фонд госимущества.

Существенные и крайне противоречивые коррекции перво­начальных проектов

приватизации коснулись льгот трудовым коллективам. Известные три варианта

льгот трудовым коллективам были составлены таким образом, чтобы предотвратить

концентрацию контрольного пакета акций в руках трудового коллектива.

По первому варианту члены трудового коллектива имеют право на получение

бесплатно привилегированных (неголо­сующих) акций в размере 25% от их общей

суммы, но не бо­лее чем на 20 номинальных месячных окладов на каждого работника

(в 1992 г. 18 тыс. руб.). Кроме того, они могли купить до 10% обыкновенных

акций со скидкой 30% их но­минальной стоимости (причем для оплаты могут быть

приме­нены и ваучеры), но не более, чем на 6 минимальных окла­дов на каждого

работника. Администрация может приобрести обыкновенные акции в объеме не более

чем 5% от их общей суммы, и не более, чем на 2000 минимальных месячных окладов

на одного человека.3

Первый вариант льгот при акционировании выбирали, как правило, коллективы

крупных капиталоемких предприя­тий, которые не могли мобилизовать средства

для выкупа значительной суммы акций. Этот вариант акционирования был выбран,

например, объединением «ЗИЛ», где остаточ­ная стоимость фондов составляла

около 3,2 млрд. руб. (на 1992 г.), а численность работников (вместе с

пенсионерами, имеющими право на приобретение акций) — 120 тыс. чел.

При использовании первого варианта льгот, как правило, около 60% акций

остается в распоряжении фонда госимуще­ства. Некоторая часть из

3. Там же.

них резервируется для продажи на аукционах только за приватизационные чеки,

остальная часть должна поступать на свободный фондовый рынок.

Второй вариант льгот при распределении акций в про­цессе акционирования дает

трудовым коллективам возмож­ность приобрести по закрытой подписке 51% от

общей сум­мы акций по цене, близкой к номиналу (с некоторым повы­шающим

коэффициентом), причем половина необходимой суммы может быть оплачена

ваучерами. Остальная часть ак­ций остается в руках фонда имуществ, в том

числе для про­дажи на чековых аукционах. Каждый член коллектива мо­жет

подписаться не более чем на 5% от общей суммы ак­ций.

Как и при первом варианте льгот, второй вариант (как это ни парадоксально)

также не позволяет трудовому коллек­тиву сосредоточить в своих руках

контрольный пакет акций. Ведь за счет 51% акций ими наделяются не только

члены трудового коллектива, но и государственная администрация предприятий.

При этом нередко высшие представители адми­нистрации подписываются на

максимальные суммы, сосредо­точивая в своих руках немалую долю из 51%.

Учитывая, что в их руках сосредоточена и большая часть остальных прав

собственности, становится понятно, что и здесь торжествует принцип

номенклатурной приватизации.

Тем не менее несмотря на все проблемы такого рода, большинство коллективов

предприятий с невысокой капитало­вооруженностью выбрало второй вариант льгот.

Здесь совпа­дают интересы трудового коллектива, получающего наи­большую, по

сравнению с другими вариантами, долю акций, и администрации предприятий,

получающей шанс, опираясь на согласие коллектива (или на его пассивность),

фактиче­ски контролировать предприятие.

Третий вариант льгот при акционировании не получил широкого распространения,

однако его все же выбрало не­которое число коллективов. По этому варианту

инициатив­ная группа заключает соглашение с фондом имущества о реорганизации

предприятия сроком на один год. Одним из условий этого соглашения является

вложение каждым чле­ном группы в реорганизацию предприятия личных средств в

объеме не менее 200 минимальных заработных плат. Если через год условия

соглашения выполнены, то члены инициа­тивной группы получают право на

приобретение 20% обык­новенных акций по номинальной стоимости. Кроме того,

тру­довой коллектив в целом (включая членов группы) полу­чает право

приобрести еще 20% акций. Как видим, этот ва­риант имеет тот недостаток, что

даже при рискованном вложении собственных средств инициативная группа не

мо­жет рассчитывать на контрольный пакет — даже вместе со своим остальным

коллективом.

Таким образом, ни по одному из вариантов льгот при акционировании не

создается возможностей для передачи предприятий в коллективную собственность

— за исключени­ем случая приобретения работниками недостающих до

конт­рольного пакета акций по свободным ценам фондового рынка. Льготы

обеспечивают работникам в основном лишь ту или иную степень участия в будущих

прибылях акционируемых предприятий, в лучшем случае — возможность влиять на

реше­ния, принимаемые общим собранием акционеров.

В отличие от так называемой «большой» приватизации, в рамках «малой

приватизации» основная часть предприятий должна была продаваться по конкурсу

или на аукционе, об­разуя в основном товарищества с ограниченной

ответствен­ностью или АО закрытого типа. Кроме того, часть предприя­тий

муниципальной собственности приватизировалась путем выкупа коллективом

арендованного имущества — в том случае, если соответствующие договора были

заключены до пол­ного запрета аренды госпредприятий (в рамках большой

при­ватизации все предприятия должны были превращаться в ак­ционерные

общества открытого типа, но через различные про­цедуры распределения акций).

В первой половине 1993 года в ходе малой приватизации удельный вес предприятий,

приватизированных путем выку­па арендованного имущества составил 31%, число

предприя­тий, проданных по коммерческому конкурсу, — так же 31% и на аукционе —

7%.4 Практически не получила распростране­ния продажа с

инвестиционных торгов, а также продажа иму­щества ликвидируемых и

ликвидированных предприятий. На долю этих форм в первом полугодии 1993 года

пришлось ме­нее 2% приватизированных предприятий. Зато 29% соста­вила доля

предприятий, приватизируемых путем акциони­рования.5

Итак, форма приватизации, которая обеспечивает хотя бы какую-нибудь увязку

акта приватизации с последующими экономическими условиями функционирования

предприя­тия — инвестиционные торги — фактически осталась за бор­том

приватизации, хотя вряд ли причину этого следует ус­матривать в происках

бюрократии. В хозяйственной ситуа­ции, когда производственные инвестиции в

подавляющем большинстве случаев заведомо убыточны (за исключением закупок и

монтажа комплектов оборудования малой произ­водительности в пищевой,

деревообрабатывающей промыш­ленности и промышленности стройматериалов),

трудно по­дыскать владельцев капиталов, согласных инвестировать их в

промышленность.

Конечно особенности российской приватизации можно объяснить специфическими

условиями российской экономики и общества. Однако избранные формы и

результаты прива­тизации заставляют сказать, что программа приватизации

обеспечивает не столько благоприятные условия для част­ного

предпринимательства (не говоря уже об интересах тру­дящихся, создавших

приватизируемое имущество), сколько быстрое и дешевое перераспределение

государственного иму­щества по сомнительным критериям.

Сомнительность критериев проявляется в следующем: капитал государственных

предприятий не продается, а рас­пределяется

4. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. – М., 1998г.

5. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.

искусственным образом по условным, крайне за­ниженным ценам; даже в тех

случаях, когда предприятия продаются с аукциона, их первоначальная оценка

также крайне искусственна; заведомо не обеспечиваются равные стартовые

условия для граждан, участвующих в процессе перераспределения

государственного имущества; условия формирования фондового рынка таковы, что

обеспечивают сведение цен акций большинства предприятий к ничтожным

величинам.

Может быть заниженная оценка имущества госпредприя­тий благоприятствует

участию в процессе приватизации ма­лоимущих слоев населения? Думается, что в

условиях, когда большинство населения не имеет никаких существенных

на­коплений и вынуждено тратить практически весь доход на текущее

потребление, вопрос о цене госимущества вообще не затрагивает этих людей.

Заниженная цена действительно облегчает участие в процессе приватизации — но

только для тех, кто в состоянии скупать акции и паи приватизируемых

предприятий, так что при приватизации предприятий торгов­ли, общественного

питания и бытового обслуживания их тру­довыми коллективами (через покупку на

аукционе), «кол­лектив» часто есть лишь наименование подставного лица,

совершающего покупку для вполне определенного частного инвестора.

Заниженная оценка госимущества имеет значение для на­емных работников лишь

при закрытой подписке на акции АО открытого типа по известным трем вариантам

льгот. Но и в этом случае, они фактически отстраня­ются от реальных властно-

хозяйственных функций. Акции, не приносящие их владельцам дивидендов, легко

скупаются «заинтересованными лицами» (обладающими, в отличие от рабочих,

крупными свободными денежными капиталами) по ценам, многократно превышающим

первоначальные, но и многократно заниженным в силу крайне неблаго­приятной

конъюнктуры фондового рынка.

3.2. Народная приватизация.

В качестве альтернативы «номенклатурной» приватиза­ции, как правило,

декларировалась так называемая «народ­ная приватизация». На практике она была

осуществлена в крайне незначительных масштабах и лишь фрагментарно. Она

предполагала приобретение каждым гражданином оп­ределенной доли

государственной собственности при помощи так называемого ваучера, призванного

создать равные стар­товые возможности в разгосударствлении, приобретении

го­сударственной собственности для всех членов общества. Кро­ме того, эта

модель предполагала более широкие возможно­сти для приобретения предприятий

на аукционах, поддержку частного бизнеса и т. п. Иными словами,

«демократическая» модель приватизации была нацелена на активный ускорен­ный

переход к отношениям частной собственности при по­пытке отодвинуть в сторону

хозяйственную номенклатуру.

В действительности, в большинстве стран рыночная цена ваучеров оказалась

удивительно низка, и если в Чехии еще существовали какие-то возможности их

реального использо­вания гражданами для инвестирования и приобретения ряда

акций государственного (в прошлом) имущества, то в России в процессе

«ваучеризации» присвоение бывших государствен­ных средств производства

осуществлялось в основном теми,. у кого на руках были реальные ликвидные

ресурсы. Такими силами могли быть либо иностранные теневые капиталы, ли­бо

новые коммерческие структуры, выросшие из первых или вторых, либо, наконец,

бывшие государственные структуры. Иными словами, на практике осуществлялся

дрейф от так на­зываемой «демократической» приватизации к «номенклатур­ной».

Борьба между этими двумя ветвями, равно неспра­ведливыми по отношению к

гражданам, создававшим своим трудом государственную собственность в прошлом,

продол­жалась на протяжении всего первого периода развития пе­реходной

экономики практически во всех государствах и решалась в зависимости от

конкретной обстановки в пользу одного или другого.

Итак, перераспределение прав собственности в результате «ваучерной приватизации»

в России, приводит к постепенному сосредоточению мелкого производства (в

отраслях с быст­рым оборотом капитала) в руках частного капитала, в

зна­чительной степени представленного не независимыми част­ными

предпринимателями, а банками и иными финансовыми институтами. Большинство

крупных предприятий (за исклю­чением обладающих экспортным потенциалом)

вступает в ( полосу «диффузии собственности», что на деле

означает раздел реальных прав собственности между администрацией предприятий

и государственными чиновниками, сохраняю­щими множество рычагов контроля

в своих руках (в том числе крупные пакеты акций). Кроме того, эти

предприятия попадают в существенную финансовую зависимость от банков

Не менее болезненным оказался вопрос о приватизации земли. Передача земли в

безвозмездное пользование тем, кто ее обрабатывает, — эта общедемократическая

мера, извест­ная со времен заселения Америки, — была реализована, как правило

непоследовательно, хотя и провозглашалась в боль­шинстве стран в конституциях

или иных официальных доку­ментах. Между тем названный выше демократический

прин­цип наиболее адекватно реализуется при закреплении земли прежде всего за

теми, кто производит на ней продукцию, при государственной собственности на

землю и государственном контроле за распоряжением и использованием земли,

нахо­дящейся под промышленной или городской застройкой, а также составляющей

уникальные природные объекты, при­надлежащие всему народу.

Эта модель подвергалась и подвергается существенным атакам с целью создания

механизма классической частной собственности на землю с правом ее продажи,

залога и иных операций с землей как товаром. Фактически в последнем случае

предлагается создание механизма инвестирования на­копленных в прошлом

криминальных капиталов, образован­ных на базе обмена власти (имевшейся в

прежней номен­клатурной системе) на собственность, прежде всего — зе­мельную,

поскольку в условиях экономического кризиса и гиперинфляции иные формы

инвестиций гораздо менее вы­годны. Борьба за превращение земли в объект

купли-прода­жи стала борьбой за возможность инвестирования названных выше

средств не в производство, а в сферу спекуляций не­движимостью.

При реализации названных выше моделей приватизации

как в промышленности, торговле и сфере услуг, так и на се­ле, складываются в

целом весьма неблагоприятные социально-экономические условия для развития

производства в пе­реходном обществе.

Заключение.

В заключение, я хочу рассказать об последствиях приватизации, так как именно

дальнейшая судьба экономики России выявляет все негативные и положительные

стороны этой реформы.

К 1994 г. в России было приватизировано уже свыше тре­ти предприятий,

находящихся на самостоятельном балансе и имеющих права юридического лица. В

сфере малой прива­тизации — свыше половины объектов. Однако это не

пере­ломило экономическую ситуацию к лучшему. Нет никаких данных,

свидетельствующих о том, что приватизированные предприятия выбирают иную

рыночную стратегию, нежели го­сударственные.

Для создания рыночной системы не было необходимости в скорейшей и массовой

приватизации, достаточно было обес­печить коммерциализацию государственных

предприятий и свободу предпринимательства, т. е. свободу создания новых

частных предприятий. Этого было вполне достаточно для формирования

полноценных субъектов рыночного хозяй­ства — никак не менее

полноценных, чем наспех приватизи­руемые государственные предприятия. Но ни

приватизации, ни коммерциализация не могут обеспечить эффективную

стратегию рыночного поведения в условиях одномоментной либерализации цен.

Пожалуй, массовая приватизация даже сужает возможности для эффективной

приспособительной политики, ибо сокращает поле государственного

контроля и регулирования структурных изменений в переходной экономике. Это

касает­ся в первую очередь борьбы с негативными последствиями монопольных

эффектов в народном хозяйстве: никакой комп­лекс традиционных для рыночного

хозяйства антимонополь­ных мер не поможет в экономической системе, в которой

са­ма материальная структура экономики характеризуется сверхмонополизмом.

Приватизация означает намеренный вы­вод предприятий из-под прямого контроля

государства, в то время как в экономике с таким уровнем монополизма нет

возможности противодействовать негативным последствиям монополизма в условиях

либерализации цен (углубление це­новых диспропорций и ухудшение структуры

экономики) без высокой степени государственного вмешательства.

Следует обратить внимание и на тот факт, что роль при­ватизации в

формировании рыночной системы не является совершенно самостоятельной. Она

сама находится в сущест­венной зависимости от макроэкономической политики.

Если при определенных условиях массовую приватизацию можно рассматривать как

способ — хотя и не самый удачный — создания режима свободного

предпринимательства, то при других условиях приватизация начинает выполнять

иные функции.

Так, попытки следовать напролом курсом «финансовой стабилизации» будут

означать крах существенной части круп­ной промышленности. Та же часть,

которая выживет, — до­быча и переработка нефти, электроэнергетика, транспорт,

остатки «оборонки» — либо остаются под контролем госу­дарства, либо

приватизируется в особом порядке (что опять-таки подразумевает либо затяжку

этого процесса, либо сохранение государственного контроля). Таким образом,

приватизация остальных отраслей превращается по большей части в «сброс»

государством бесперспективных и малоперс­пективных предприятий: «... сам факт

приватизации будет восприниматься чуть ли не как первичная стадия

банкрот­ства. Смена собственника сведется к смене ответчика на суде»

Такой «сброс» за бесценок или вообще задаром огром­ного массива

государственного имущества будет, разумеется, означать немалую поживу для

тех, кто сумеет выбрать из этой груды имущества «жемчужные зерна». Тем самым

в качестве реальной функции приватизации приходится рас­сматривать не

создание массива реальных собственников и не формирование необходимых условий

для функционирова­ния рынка (ибо и то и другое может быть обеспечено иными

способами), а лишь льготную форму перераспределения соб­ственности между

бюрократией, удерживающей контроль над ее наиболее жизнеспособной частью, и

«новыми богатыми», получающими право распоряжения в области остального

гос­имущества.

Нельзя утверждать, что это — главное содержание поли­тики приватизации. В

конце концов, политика финансовой стабилизации проводится не столь

последовательно. Реаль­ная политика в конечном счете выступает как

равнодейству­ющая многих экономических и социально-политических сил с

различными интересами. Однако борьба за передел гос­собственности между

различными группировками элит (среди: которых немаловажное место занимает

директорский кор­пус) выступает явственно видимой тенденцией в

«номенкла­турной приватизации».

Однако, может быть приватизация — пусть в качестве по­бочного эффекта — все-

таки способна позитивно повлиять на функционирование экономики, создать

условия для постепенного выхода ее из кризиса и проведения структурной

реформы? В переходной экономике она должна была бы найти непосредственное

отражение в глубоких структурных сдвигах в народном хозяйстве, в исправлении

диспропорций, накопленных предшествующей экономической системой.

Такая структурная реформа неизбежно имеет две сторо­ны — сокращение производства

в неперспективных отраслях и инвестирование капиталов в перспективные отрасли.

По­скольку сокращение производства происходит быстрее, чем освоение

капиталовложений и развертывание дополнительно­го производства на их основе, то

экономика в целом пережи­вает некоторый спад производства. Как же обстоит дело

с инвестированием капиталов в отрасли, подлежащие разви­тию? И влияет ли на

ситуацию в этой области приватизация? Инвестиции в производство в начале 90-х

гг. в России рез­ко сократились (За 1991—1993 гг. суммарное сокращение

превышает 60%). В 1990 году доля валовых капитальных вло­жений в ВВП была 17%,

в 1992 году упала до 9%, в 1993 — до 8%.6 Выбытие производст­венных

мощностей вследствие износа в 1992 году в промыш­ленности превысило их ввод на

3—4%, а в отдельных отрас­лях обрабатывающей промышленности этот показатель

до­стиг 10—27% (там же). В 1993 году эта тенденция только усугубилась.

Происходит подрыв основных источников финансирования инвестиций. Падение

доходов населения привело к резкому сжатию нормы сбережений, накопления

предприятий упали как в силу сокращения их доходов, так и в силу обесценения

амортизационных отчислений, а о бюджетном финансирова­нии капиталовложений и

говорить нечего.

Уровень рентабельности предприятий совершенно недоста­точен как для обеспечения

финансирования инвестиционных проектов за счет собственных средств предприятий

или заем­ных средств, так и для обеспечения безубыточности осуществ­ляемых

инвестиционных проектов. По экспертным оценкам, даже для сравнительно небольших

и быстроокупаемых проек­тов (около 12 месяцев) в большинстве промышленных

отрас­лей норма прибыли по этим инвестиционным проектам долж­на обеспечиваться

на уровне в 2—5 раз выше, чем средняя фактическая рентабельность по этим

отраслям.7 Эффективность инвестиций, наталкиваю­щихся на такого рода

препятствия, стремительно падает. Только за 1991—1992 гг. ввод основных фондов

на рубль ка­питальных вложений сократился в 4 раза. Если учесть, что за тот же

период объем капиталовложений сократился примерно вдвое, это означает, что ввод

основных фондов упал в 6 раз!

Данные показывают, что по эффективности капитальных вложений предприятия

разделяются на три группы. В первую очередь входят

6. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

7. Там же.

государственные, акционерные и арендные предприятия (25 руб. ввода основных

фондов на 100 руб. ин­вестиций). Похоже, что предположение, согласно которому

перевод госпредприятия на статус АО является чисто фор­мальным актом, не так уж

далеко от действительности. Во вторую группу, с несколько большей

эффективностью капи­тальных вложений, входят хозяйственные товарищества и

предпринимательские объединения (33—36 руб.). А в третью, с наибольшей

эффективностью капитальных вложений (40 руб.) вошли коллективные предприятия и

кооперативы.8

Конечно, кооперативы и хозяйственные товарищества, как правило (хотя и не

всегда), относятся к мелким и средним предприятиям). Кроме того, они

сосредоточены в основном в торговле, общественном питании, сфере услуг,

легкой и пище­вой промышленности, где условия окупаемости инвестиций

не­сравненно более благоприятны, нежели в других отраслях. Довольно велика

доля мелких и средних предприятий и среди коллективных предприятий, хотя в

коллективной собственно­сти находится, например, немало крупных

машиностроитель­ных заводов. Так что различия в эффективности капитальных

вложений с большой долей вероятности могут быть отнесены в значительной мере

на различия в отраслевой принадлежно­сти этих групп предприятий, и в меньшей

мере — на различия в форме собственности и организационно-правовой форме.

Косвенно это подтверждается практически одинаковым уров­нем эффективности

государственных и акционерных пред­приятий, поскольку последние — всего лишь

продукт органи­зационно-правового преобразования первых, а вот отраслевых

различий между ними, по-видимому, нет.

Но может быть различия в инвестировании проявятся более отчетливо, если мы

обратимся к данным о капиталовложениях различных групп предприятий внутри

одной и той же отрасли?

8. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. – М., 1995г.

Обследование предприятий торговли показало, что только 8% частных и 20%

муниципальных магазинов в первом полу­годии 1993 года проводили отчисление

средств на развитие и совершенствование производства (Экономика и жизнь,

1993, № 40, с. 1). Данные явно не в пользу приватизации. Что же касается

изменений в качестве торгового обслуживания, то никаких данных,

свидетельствующих о каких-либо различиях по этому показателю между

приватизированными и не прива­тизированными торговыми предприятиями,

обнаружить пока невозможно — ни в статистике, ни в средствах массовой

ин­формации, ни путем других наблюдений.

Итак, в сложившихся экономических условиях приватиза­ция не в состоянии

оказать какое-либо существенное воздейст­вие на мобилизацию инвестиционных

ресурсов и тем самым содействовать прогрессивным структурным сдвигам в

эконо­мике. Можно однако, предположить, что приватизация спо­собна

стимулировать приспособление к рынку в краткосроч­ном аспекте — путем

изменения и обновления ассортимента продукции, освоения новых рынков,

переориентации хозяйст­венных связей.

В 1992 году происходившие в экономике структурные сдвиги носили явно

негативный характер. Резко (почти вдвое) сократился удельный вес легкой и

пищевой промышленности; вырос удельный вес топливно-энергетического

комплекса; со­кращение на 65% производства военной продукции сопровож­далось

также падением производства гражданской продукции на оборонных предприятиях;

существенно более быстрыми, чем средние, темпами сокращалось производство

высокотехно­логической продукции во всех отраслях; оказание услуг на­селению

сокращалось быстрее, чем производство потребитель­ских товаров; падала доля

расходов на научные исследования и разработки в валовом внутреннем продукте,

сокращался удельный вес занятых в науке и научном обслуживании.

В 1993 году произошло усиление интенсивности структур­ных сдвигов, они стали

осуществляться более быстрыми тем­пами, чем в 1992 году, но вряд ли их можно

характеризовать как прогрессивные. Правда, в первой половине 1993 года, как

реакция на инфляционную «накачку» экономики в конце 1992 года, произошел

некоторый рост удельного веса легкой и пищевой промышленности, но политика

«финансовой стабили­зации» быстро свела эту тенденцию на нет.

Таким образом, говорить о том, что структура российской экономики становится

более «легкой», не приходится. Правда, спросовые ограничения, ударив по

производству промежуточ­ной продукции (оборудование и конструкционные

материалы), поставили теперь под удар производство топлива и сырья, как

вследствие невозможности закупать и оплачивать их в прежних объемах, так и

вследствие физического сокращения поставок в добывающие отрасли необходимых

для поддержа­ния добычи средств производства.

Негативные структурные сдвиги произошли и в потребле­нии населения. В целом

за период радикальных реформ вы­росла доля продовольственных товаров в

потреблении, а в структуре потребления продовольствия выросло потребление

хлебопродуктов, картофеля и сахара — но не настолько, что­бы компенсировать

сокращение потребления продуктов, со­держащих животный белок (мясо, рыба,

молокопродукты) фруктов и овощей.

Таким образом, можно сделать вывод, что приватизация государственных

предприятий, во всяком случае, не смогла воспрепятствовать развитию

негативных структурных сдвигов

в экономике России.

Таким образом, можно сказать, что «номенклатурная приватизация, во-первых, не

смогла создать существенных аль­тернатив для предотвращения спада реальных

доходов граж­дан; во-вторых, вызвала падение и без того не высокой мотивации

труда у подавляющего большинства граждан (за иск­лючением занятых в узкой

сфере собственно коммерческой, преимущественно посреднической деятельности),

ибо боль­шинство работников так и осталось отчуждено от собственно­сти; в-

третьих, приватизация резко усилила социальную диф­ференциацию населения,

усилила угрозу массовой безработи­цы (Россия) или резко увеличила последнюю

(Польша); спо­собствовала люмпенизации широких масс населения, особенно

вследствие приватизации жилья и его распродажи в условиях обнищания

социальными группами, находящимися на уровне ниже прожиточного минимума (в РФ

это 1/3 населения).

Положительно приватизация сказалась на относительно узком слое «новых

русских», включающих бывшую номенкла­туру (доходы бывших государственных

чиновников на прива­тизированных объектах зачастую в сотни раз превышают

до­ходы работников, что в десятки раз выше, чем, например, в Японии) и новых

частных собственников. Несколько выросло качество жизни у работников узкого

слоя приватизированных объектов (не более 10—15%).

Безусловно, названные выше результаты порождены всей системой социально-

экономических отношений переходной экономики России (пример которой мы

рассматриваем), нахо­дящейся в системном кризисе. Однако если считать переход

к частной собственности (приватизацию) важной чертой трансформационного

процесса, то логично предположить, что она несет на себе и большой груз

«ответственности» за пере­живаемый кризис.

Список использованной литературы:

1. Тимошина Т.М. «Экономическая история России» - М., 2000г.

2. «Экономика переходного периода» гл. ред. Гайдар Е.Т. – М.,

1998г.

3. «История современной России» под ред. Журавлёва В.В. – М.,

1995г.

4. «Экономика переходного периода» под ред. Радаева В.В. –

М., 1995г.

5. Мау В.А. «Экономика и власть» - М., 1995г.

6. «Курс экономической теории» под ред. Чепурина М.Н. – М.,

1996г.