Реферат: Мы и взрослые
Между отцами и детьми выситься стена
робости ,стыда ,непонимания ,уязвленной
нежности ,Чтобы эта стена не выросла,
требуются усилия ,на которые еле хвата-
ет человеческой жизни ,Но дети родятся
у нас в ту пору ,когда мы еще переполнены
собой ,сжигаемы честолюбием и от детей
просим не столько доверия ,сколько покоя.
Отцов отделяют от детей их собственные
страсти .Если ты помнишь о своих грехах,
в чем ты смеешь упрекать своего сына?
Одна Из главных особенностей подросткового и раннего юношеского возраста -
смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений со взрослыми.
"Мы и взрослые" - постоянная тема подростковой и юношеской рефлексии
.Конечно, возрастное "Мы" существуют и у ребенка .Но ребенок принимает
различие двух миров - детского и взрослого - и то, что отношения между ними
неравноправны, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. Подростки стоят
где-то "посередине", и эта промежуточность положения определяет многие
свойства их психологии, включая и самосознание.
Французские психологи (Б. Заззо, 1969 ) спрашивали детей от 5 до 14 лет,
считают ли они себя "маленькими", "большими" или "средними" ( не по росту, а
по возрасту); при этом выяснилась эволюция самих эталонов "роста".
Дошкольники часто сравнивают себя с младшими и потому утверждают, что они
"большие". Школьный возраст дает ребенку готовый количественный эталон
сравнения - переход из класса в класс; большинство детей считают себя
"средними", с отклонениями преимущественно в сторону " большого ".С 11 до 12
лет точка отсчета меняется; ее эталоном все чаще становиться взрослый,
"расти" - значит становиться взрослым.
Советские психологи, начиная с Л. С. Выготского, единодушно считают главным
новообразованием подросткового возраста чувство взрослости .Однако
ориентация на взрослые ценности и сравнение себя со взрослыми зачастую
заставляют подростка снова видеть себя относительно маленьким,
несамостоятельным. При этом , в отличии от ребенка, он уже не считает такое
положение нормальным и стремиться его преодолеть. Отсюда противоречивость
чувства взрослости - подросток претендует быть взрослым и в то же время знает,
что уровень его притязаний далеко не во всем подтвержден и оправдан.
Одной из самых важных потребностей переходного возраста становиться
потребность в освобождении от контроля и опеки родителей, учителей, старших
вообще, а также от установленных ими правил и порядков. Как же появляется эта
возрастная тенденция ( не смешивать с отношениями между поколениями!) в
отношениях старшеклассников с наиболее значимыми для них конкретными
взрослыми ,которые являются не только старшими по возрасту, но и полномочными
представителями общества взрослых в целом, - родителями и учителями?
Из факторов социализации ,рассматриваемых по отдельности ,самым важным и
влиятельным была и остается родительская семья как первичная ячейка общества
,влияние которой ребенок испытывает раньше всего ,когда он наиболее
восприимчив. Семейные условия ,включая социальное положение ,род занятий
,материальный уровень и уровень образования родителей ,в значительной мере
предопределяют жизненный путь ребенка. Кроме сознательного, целенаправленного
воспитания, которое дают ему родители, на ребенка воздействует вся
внутрисемейная атмосфера, причем эффект этого воздействия накапливается с
возрастом, преломляясь в структуре личности.
Нет практически ни одного социального или психологического аспекта поведения
подростков и юношей, который не зависел бы от их семейных условий в настоящем
или прошлом.
Правда ,меняется характер этой зависимости. Так ,если в прошлом школьная
успеваемость ребенка и продолжительность его обучения зависели главным
образом от материального уровня семьи ,то теперь этот фактор менее влиятелен.
По данным ленинградского социолога Э. К. Васильевой (1975), у родителей с
высшим образованием доля детей с высокой успеваемостью ( средний балл выше 4
) втрое выше ,чем в группе семей с образованием родителей ниже семи классов.
Эта зависимость сохраняется даже в старших классах, когда дети имеют навыки
самостоятельной работы и не нуждаются в непосредственной помощи родителей.
Помимо образовательного уровня родителей ,сильно влияет на судьбу подростков
и юношей состав семьи и характер взаимоотношений между ее членами.
Неблагоприятные семейные условия характерны для подавляющего большинства так
называемых трудных подростков.
Значительное влияние на личность подростка оказывает стиль его
взаимоотношений с родителями ,который лишь отчасти обусловлен их социальным
положением.
Существует несколько относительно автономных психологических механизмов
,посредством которых родители влияют на своих детей. Во-первых ,
подкрепление : поощряя поведение ,которое взрослые считают правильным ,и
наказывая за нарушение установленных правил ,родители внедряют в сознание
ребенка определенную систему норм ,соблюдение которых постепенно становиться
для ребенка привычкой и внутренней потребностью. Во-вторых , идентификация
: ребенок подражает родителям ,ориентируется на их пример ,старается стать таким
же ,как они . В-третьих ,понимание : зная внутренний мир ребенка и чутко
откликаясь на его проблемы ,родители тем самым формируют его самосознание и
коммуникативные качества.
Семейная социализация не сводиться к непосредственному «парному» взаимодействию
ребенку с родителями. Так, эффект идентификации может быть нейтрализован
встречной ролевой взаимодополнительностью : например, в семье, где оба
родителя умеют очень хорошо вести хозяйство, ребенок может и не выработать этих
способностей , так как , хотя у него перед глазами хороший образец , семья не
нуждается в проявлении этих качеств; напротив , в семье , где мать
бесхозяйственна, эту роль может взять на себя старшая дочь. Не менее важен
механизм психологического противодействия : юноша, свободу которого
жестко ограничивают, может выработать повышенную тягу к самостоятельности , а
тот , кому все разрешают, вырасти зависимым. Поэтому конкретные свойства
личности ребенка в принципе невыводимы ни из свойств его родителей ( ни по
сходству, ни по контрасту), ни из отдельно взятых методов воспитания
(Д. Баумринд, 1975) .
Вместе с тем весьма важны эмоциональный тон семейных взаимоотношений и
преобладающий в семье тип контроля и дисциплины.
Эмоциональный тон отношений между родителями и детьми психологи
представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой стоят максимально близкие ,
теплые, доброжелательные отношения (родительская любовь) , а на другом -
далекие, холодные и враждебные. В первом случае основными средствами воспитания
являются внимание и поощрение , во втором - строгость и наказание. Множество
исследований доказывают преимущества первого подхода. Ребенок, лишенный сильных
и недвусмысленных доказательств родительской любви , имеет меньше шансов на
высокое самоуважение , теплые и дружественные отношения с другими людьми и
устойчивый положительный образ «Я». Изучение юношей и взрослых, страдающих
психофизиологическими и психосоматическими нарушениями, невротическими
расстройствами, трудностями в общении, умственной деятельности или учебе,
показывает, что все эти явления значительно чаще наблюдаются у тех, кому в
детстве недоставало родительского внимания и тепла. Недоброжелательность или
невнимание со стороны родителей вызывает неосознанную взаимную враждебность у
детей. Эта враждебность может проявляться как явно, по отношению к самим
родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая
некоторыми подростками и юношами по отношению к посторонним людям, не сделавшим
им ничего плохого, нередко оказывается следствием детских переживаний. Если же
эта бессильная агрессия направляется внутрь ,она дает низкое самоуважение,
чувства вины, тревоги и т.д.
Эмоциональный тон семейного воспитания существует не сам по себе , а в связи с
определенным типом контроля и дисциплины , направленных на формирование
соответствующих черт характера. Разные способы родительского контроля также
можно представить в виде шкалы, на одном полюсе которой высокая активность,
самостоятельность и инициатива ребенка, а на другом - пассивность, зависимость,
слепое послушание ( Г. Элдер, 1971) .
За этими типами отношений стоит не только распределение власти , но и
разное направление внутрисемейной коммуникации : в одних случаях коммуникация
направлена преимущественно или исключительно от родителей к ребенку, в других
- от ребенка к родителям.
Разумеется, способы принятия решений в большинстве семей варьируют в
зависимости от предмета:
в одних вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность , в
других ( например, в финансовых) - право решать остается за родителями. Кроме
того, родители не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины: отцы, как
правило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более жесткими и
авторитарными, чем матери, так что общий семейный стиль в известной мере
компромиссный. Отец и мать могут взаимно дополнять, а могут и подрывать
влияние друг друга.
Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителями складываются обычно
тогда, когда родители придерживаются демократического стиля воспитания .
Этот стиль в наибольшей степени способствует воспитанию самостоятельности,
активности, инициативы и социальной ответственности . Поведение ребенка
направляется в этом случае последовательно и вместе с тем гибко и
рационально :
родитель всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их обсуждение
подростком ;
власть используется лишь в меру необходимости ;
в ребенке цениться как послушание , так и независимость;
родитель устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не считает
себя непогрешимым ;
он прислушивается к мнениям ребенка, но не исходит только из его желаний.
Крайние типы отношений , все равно, идут ли они в сторону авторитарности или
либеральной всетерпимости , дают плохие результаты. Авторитарный стиль
вызывает у детей отчуждение от родителей, чувство своей незначительности и
нежеланности в семье. Родительские требования, если они кажутся
необоснованными, вызывают либо протест и агрессию, либо привычную апатию и
пассивность. Перегиб в сторону всетерпимости вызывает у подростка ощущение ,
что родителям нет до него дела. Кроме того, пассивные, незаинтересованные
родители не могут быть предметом подражания и идентификации , а другие
влияния - школы , сверстников, средств массовой коммуникации - часто не могут
восполнить этот пробел , оставляя ребенка без надлежащего руководства и
ориентации в сложном и меняющемся мире . Ослабление родительского начала ,
как и его гипертрофия , способствует формированию личности со слабым «Я» .
В нашей стране существуют разные стили семейного воспитания, которые во
многом зависят как от национальных традиций, так и от индивидуальных
особенностей. Однако в целом наше обращение с детьми является значительно
более авторитарным и жестким, чем мы это склонны признать. При анонимном
анкетировании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось, что 60
процентов родителей используют физические наказания; среди них 85 процентов -
порка, 9 процентов - стояние в углу (иногда на коленях на горохе , соли или
кирпичах ), 5 процентов - удары по голове и лицу и т.д.
Почему так живучи авторитарные методы? Во-первых, такова традиция. Став
взрослым, люди часто воспроизводят то, что с ними самими проделывали
родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось. Во-вторых,
характер семейного воспитания очень тесно связан со стилем общественных
отношений вообще: семейный авторитаризм отражает и подкрепляет командно-
административный стиль, укоренившийся на производстве и в общественной жизни.
В-третьих, люди бессознательно вымещают на детях свои служебные неприятности,
раздражение, возникающее в очередях, переполненном транспорте и т. п. В-
четвертых, низкий уровень педагогической культуры, убежденность в том, что
лучший способ разрешения любых конфликтных ситуаций - сила.
Но если с маленькими детьми авторитарность еще « проходит» , то теперь она
неминуемо порождает конфликты, причем приходится платить и по старым, давно
забытым счетам.
Как ни велико влияние родителей на формирование личности, пик его приходится
не на переходный возраст, а на первые годы жизни. К старшим классам стиль
взаимоотношений с родителями давно уже сложился, и «отменить» эффект прошлого
опыта невозможно.
Чтобы понять взаимоотношения старшеклассника с родителями, необходимо знать,
как меняются с возрастом функции этих отношений и связанные с ними
представлениями. В глазах ребенка мать и отец выступают в нескольких
«ипостасях»:
как источник эмоционального тепла и поддержки, без которых ребенок чувствует
себя беззащитным и беспомощным;
как власть, директивная инстанция, распорядитель благ, наказаний и поощрений;
как образец , пример для подражания, воплощение мудрости и лучших
человеческих качеств;
как старший друг и советчик, которому можно доверить все.
Соотношение этих функций и психологическая значимость каждой из них с
возрастом меняется.
Переходный возраст - период эмансипации ребенка от родителей. Процесс
этот является сложным и многомерным . Эмансипация может быть
эмоциональной , показывающей , насколько значим для юноши эмоциональный
контакт с родителями по сравнению с привязанностями к другим людям (дружбой,
любовью), поведенческой , проявляющейся в том , насколько жестко
родители регулируют поведение сына или дочери, или нормативной ,
показывающей, ориентируется ли юноша на те же нормы и ценности, что его
родители , или на какие-то другие. Каждый из этих аспектов эмансипации имеет
собственную логику.
В основе эмоциональной привязанности ребенка к родителям первоначально
лежит зависимость от них. По мере роста самостоятельности, особенно в
переходном возрасте, такая зависимость начинает ребенка тяготить. Очень
плохо, когда ему не хватает родительской любви. Но есть вполне достоверные
психологические данные о том , что избыток эмоционального тепла тоже вреден
как для мальчиков , та и для девочек. Он затрудняет формирование у них
внутренней анатомии и порождает устойчивую потребность в опеке, зависимость
как черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует
выросшего птенца к вылету в противоречивый и сложный взрослый мир.
Любящие матери , не способные мыслить о ребенке отдельно от самих себя, часто
не понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав «пуповину»
эмоциональной зависимости от родителей и не включив свои отношения с ними в
новую , гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей , центром
которой являются не родители , а он сам. Избыток материнской ласки и
положение «маменькиного сынка» начинают его раздражать не только потому , что
вызывают насмешки сверстников , но и потому, что пробуждают в нем самом
чувство зависимости , с которым подросток борется. Чувствуя охлаждение ,
многие родители думают, что дети их разлюбили , жалуются на их черствость и
т. д. Но после того как критический период проходит , эмоциональный контакт с
родителями, если они сами его не испортили, обычно восстанавливается, уже на
более высоком, сознательном уровне.
Рост самостоятельности ограничивает и функции родительской власти .К старшим
классам поведенческая автономия, как правило, уже весьма велика:
старшеклассник самостоятельно распределяет свое время, выбирает друзей,
способы досуга и т. д. В семьях с более или менее авторитарным укладом эта
автономизация иногда вызывает острые конфликты.
Добиваясь расширения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют к
родителям завышенные требования, в том числе и материальные. Во многих
обеспеченных семьях дети не знают источников семейного бюджета и не заботятся
об этом. Почти девять десятых опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т Фроловой (1969 )
московских девяти- и десятиклассников надеялись , что их желания иметь
определенные вещи осуществятся, причем две трети уверены, что осуществить это
желание - дело родителей («купят родители»). Поведение и запросы этих
старшеклассников практически автономны , поскольку желания приобрести ту или
иную вещь совпадали с планами родителей только в 10 процентах случаев. Тем не
менее дети уверены, что их желаниям будет отдано предпочтение.
Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем в детстве.
Разумеется, хорошие родители остаются для старшеклассников важным эталоном
поведения. На вопрос «Хотели бы вы быть таким человеком, как ваши родители?»
положительно ответили свыше 70 процентов санкт-петербургских
старшеклассников, опрошенных Т.Н. Мальковской (1971). На вопрос «Хотели бы
походить на родителей кое в чем?» положительно ответили 10 процентов
опрошенных, ни в чем - 7 процентов и уклонились от ответа на вопрос 11
процентов опрошенных.
Однако родительский пример уже не воспринимается так абсолютно и некритично ,
как в детстве. У старшеклассников есть и другие авторитеты, кроме родителей.
Чем старше ребенок, тем вероятнее, что идеалы он черпает не только из
ближайшего окружения, но и из более широкого круга лиц (общественно-
политические деятели, герои кино и литературы). Зато все недостатки и
противоречия в поведении близких и старших воспринимаются остро и болезненно
. Особенно это касается расхождение слова и дела. Из трех тысяч
старшеклассников и учащихся ПТУ, опрошенных социологами , свыше 2/3 отметили,
что замечают существенные расхождения между тем, чему учат их родители,
близкие родственники и учителя, и тем , как они сами поступают в повседневной
жизни
(С.И. Плаксий, 1987). Это не только подрывает авторитет старших, но и
является практическим уроком приспособленчества и лицемерия.
В психолого-педагогической литературе широко дебатируется вопрос о мере
сравнительного влияния на подростков родителей и сверстников. Однако на него
не может быть однозначного ответа. Общая закономерность состоит в том, что
чем хуже отношения подростка со взрослыми, тем чаще он будет общаться со
сверстниками и тем автономнее будет это общение от взрослых. Но влияния
родителей и сверстников не всегда противоположны, чаще они бывают и
взаимодополнительными .
«Значимость» для юношей и девушек их родителей и сверстников принципиально
неодинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая автономия от родителей
при ориентации на сверстников наблюдается в сфере досуга, развлечений,
свободного общения, потребительских ориентаций.
Больше всего старшеклассникам хотелось бы видеть в родителях друзей и
советчиков. При всей их тяги к самостоятельности, юноши и девушки остро
нуждаются в жизненном опыте и помощи старшим. Многие волнующие проблемы они
вообще не могут обсуждать со сверстниками, так как мешает самолюбие. Да и
какой совет может дать человек, который прожил так же мало, как и ты? Семья
остается тем местом , где подросток, юноша чувствует себя наиболее спокойно и
уверенно. Отвечая на вопрос: «Чье понимание для вас важнее всего, независимо
от того, как фактически понимает вас этот человек?» - большинство московских
мальчиков (с 5 по 11 класс), поставили на первое место родителей (ответы
девочек более противоречивы).
Однако взаимоотношения старшеклассников с родителями часто обременены
конфликтами и их взаимопонимание оставляет желать лучшего.
«Мне уже 17 лет, а с мамой мы еще ни разу не говорили по душам... Я бы даже
рассказала все, что меня волнует, любой другой женщине».
«Вечером родители только успевают спросить: «Как дела в школе?» А нам на этот
вопрос надоело отвечать и кажется, что родителей больше ничего не
интересует... Мы часто поэтому не понимаем родителей, а родители нас...»
И таких писем множество.
При исследовании юношеской дружбы было специально зафиксировано, как
оценивают школьники с 7 по 11 класс уровень понимания со стороны родителей,
легкость общения и собственную откровенность с ними. Оказалось, что по всем
этим показателям родители уступают друзьям - сверстникам опрошенных и что
степень психологической близости с родителями резко снижается с 7 к 9 классу.
Причина этого коренится прежде всего в психологии взрослых, родителей, не
желающих замечать изменение внутреннего мира подростка и юноши.
Рассуждая абстрактно, хорошие родители знают о своем ребенке значительно
больше , чем кто бы ни было другой, даже больше, чем он сам. Ведь родители
наблюдают изо дня в день на протяжении всей его жизни. Но изменения,
происходящие с подростком, часто совершаются слишком быстро для родительского
глаза. Ребенок вырос , изменился, а любящие родители все еще видят его таким,
каким он бал несколько лет назад, причем собственное мнение кажется им
непогрешимым. «Главная беда с родителями - то, что они знали нас, когда мы
были маленькими», - заметил 15 - летний мальчик.
Понять другого человека можно только при условии уважения к нему,
приняв его как некую автономную реальность. Самая распространенная (и
совершенно справедливая!) жалоба юношей и девушек : «Они меня не слушают!»
Спешка, неумение и нежелание выслушать , понять то, что происходит в сложном
юношеском мире, постараться взглянуть на проблему глазами сына или дочери,
самодовольная уверенность в непогрешимости своего жизненного опыта - вот что в
первую очередь создает психологический барьер между родителями и растущими
детьми.
Сотрудники Института психологии АПН опросили 164 старшеклассника относительно
их потребности в разных видах общения и реальных взаимоотношений с разными
партнерами. Общение со взрослыми, включая родителей, оказалось гораздо более
формальным и регламентированным , чем общение со сверстниками. Оно вызывает у
юношей острую неудовлетворенность.
Регламентированное общение Нерегламентированное общение
Партнеры
потребность реальное потребность реальное
в нем общение в нем
общение
Родители и близкие родствен-
ники 4,7
70,8 66,6 29,2
Учителя 8,3
95,7 10,9 4,3
Другие взрослые 2,6
98,6 6,5 1,4
Близкие друг - сверстники 0 0
68,2 56,2
Другие сверстники 4,6
68,4 24,3 31,6
Как видно из таблицы, потребность в неформальном общении с родителями
удовлетворяется меньше чем наполовину. В ходе дополнительного интервью
выяснилось, что общением с матерью удовлетворены только 31,1 процента, а с
отцом - всего 9,1 процента опрошенных. А ведь этот вид общения психологически
очень важен. Среди школьников, имеющих доверительные отношения с родителями,
устойчивой самооценкой обладают 79,1 процента опрошенных , а среди тех, у
кого общение с родителями жестко регламентировано, - только 25 процентов.
Неадекватную самооценку в первой группе имеют 8,3 процента , а во второй -
87,9 процента обследованных.
В другом исследовании отношения старшеклассников с родителями изучались с
точки зрения доверительности общения со стороны старшеклассников ,
информационного содержания общения , внимания, проявляемого детьми к делам и
жизни родителей, и авторитетности мнений родителей для старшеклассников. Было
опрошено 140 ленинградских семей, причем дети и родители опрашивались
отдельно. Выяснилось, что старшеклассники , независимо от пола, более
откровенны с матерью, нежели с отцом, чаще обращаются к ней за советом и
более сочувственно относятся к ней. Отцы имеют преимущество только в
«информационной сфере», когда речь идет о политике и спортивных событиях.
Бросается в глаза также резко выраженная асимметричность интересов детей и
родителей : родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни детей, тогда
как дети мало интересуются жизнью и трудом родителей. Особенно отчетливо это
проявляется в общении с отцами : дети редко расспрашивают их о служебных
делах, годах детства и юности и т.д.
Отношения детей и родителей асимметричны , неравноправны. Многие родители,
привыкнув распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление своей
власти. Кроме того, действуют определенные культурные запреты. Например, у
нас не принято обсуждать сексуальные проблемы с представителями других
возрастных групп, это делается только со сверстниками. В результате важнейшая
сфера интимных переживаний подростка из общения с родителями «изымается». При
опросе 402 пар молодых москвичей, подавших заявление о вступлении в брак, 85
процентов невест и 80 процентов женихов сказали, что никогда не обсуждали с
отцами проблемы брака и семьи . Чрезвычайно важные для переходного возраста и
ранней юности темы - «этапы полового созревания» и «интимные отношения» -
занимают последние места в разговорах с родителями.
Но если о том, что больше всего волнует, говорить невозможно, общение
неизбежно принимает формальный, рутинный характер. Обе стороны чувствуют
возникший между ними барьер , страдают от этого, но сделать ничего не могут.
Чем больше родители «нажимают» на поведение, успеваемость и прочие
формально- ролевые аспекты жизни детей, тем суше, казеннее ,
регламентированнее становятся их взаимоотношения.
Вот типичное письмо старшеклассника : « Моему другу повезло с родителями,
потому что они считают своего сына за человека. Я целые дни провожу в их
доме. Его отец любит отгадывать кроссворды, заводить радиолу; нашу музыку
называет «шум» , но разрешает слушать... Мои родители , наоборот , думают
только о моих уроках. Что я человек , у меня могут быть дела - это им даже в
голову не приходит. Кандидаты наук, а к телефону не зовут. Разговаривают со
мной как будто всегда с обидой, хотя бы я даже все выучил. В доме у нас
зеленая тоска...»
Юноши, в свою очередь, невнимательны к родителям в следствии своего
возрастного эгоцентризма. Поглощенные собой, они видят своих родителей только
в каких-то определенных и подчас не самых привлекательных ипостасях , разбить
которые может только новая информация, высвечивающая привычный образ «предка»
с какой-то неожиданной стороны. А родители ждут от выросших детей тепла и
понимания и вместе с тем смертельно боятся обнаружить свои человеческие
слабости, которые детям давно известны.
В любящих душах родителей живет иллюзия, что они нужны выросшим детям в том
же качестве , что и в раннем детстве. Идеальный воспитанник Эмиль, женившись
и готовясь стать отцом, говорит своему идеальному воспитателю: «Советуйте,
руководите нами, мы будем послушны; пока я буду жив, я буду наждаться в вас»
Растроганный собственной утопией , Руссо не замечает, что послушание и
потребность в руководстве - не самые ценные качества взрослого человека, что
существуют другие формы любви и человеческих взаимоотношений. Так приятно
для самолюбия всегда и во всех ситуациях оставаться для своих детей и
учеников мудрым наставником и учителем жизни! Но в этой установке - источник
постоянных конфликтов.
И здесь особенно трудно приходится отцам. Сегодня отцовская роль стала
особенно сложной и проблематичной. Не говоря уже о том , что во многих семьях
отцы вообще отсутствуют , их влияние на детей большей частью ниже, чем
влияние матерей. По мнению опрошенных уфимских школьников, свыше трети их
отцов практически не занимаются домашними бытовыми делами, две трети отцов не
помогают детям в учебе, не обсуждают с ними книг, фильмов , телепередач.
Отвечая на вопрос : «С кем ты делишься своими секретами?» - дети, начиная с 5
класса, ставят на первое место друзей , затем идут матери, бабушки и на
предпоследнем месте, опережая только братьев и сестер, - отцы. В некоторых
семьях единственная форма отцовского общения с детьми - совместный просмотр
телепередач, после чего семейство отходит ко сну. Сравнительно редко
наблюдается и психологическая близость с отцами.
Дело, по-видимому , не в том, что современные мужчины уделяют меньше внимания
семье и детям, а в том, что подорвано их традиционное положение в семье , а
новые роли усваиваются медленно. Отец перестал быть единственным кормильцем и
дисциплинирующим фактором. Труд, который всегда был и остается главной сферой
самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделен от семейного
быта. Как работает отец, ребенок не видит. Что же касается внутрисемейных
функций, роль матери здесь выглядит гораздо более важной и значимой, чем роль
отца. Кроме того, взаимоотношения отцов с детьми ( мы видели выше , что
старшеклассники чаще ощущают близость с матерью и откровеннее с ней, чем с
отцом) осложняется меньшей экспрессивностью мужчин, их частым неумением
выражать сравнительно тонкие чувства и психологические переживания. Эти
качества, столь ценимые в наши дни, не входили в традиционный стереотип
мужчины.
Отцовские чувства и отцовская роль сами требуют определенного воспитания и
обучения. В старом, патриархальном обществе, на нормы которого мы все еще
ориентируемся, учиться отцовству не было необходимости. Будь сильным и
преуспевающем мужчиной в обществе , и все остальное - благоустроенный дом ,
уважение окружающих, послушная жена и дети - появится автоматически. Возится
с детьми и разводить «нежности телячьи» - не мужское дело. Такова была
господствующая установка, и, хотя очень многие мужчины чувствовали себя в
этом мире неуютно и испытывали дефицит эмоционального тепла и интимности, это
не воспринималось как социальная проблема.
Сегодня положение резко изменилось. Раскрепощение женщин и другие процессы
лишили мужчин их привилегированного положения. Чтобы иметь душевное
спокойствие и авторитет в семье, мужчина должен обладать рядом тонких
психологических свойств, которые никогда не входили в традиционный стереотип
маскулинности , - чуткостью, внимательностью, отзывчивостью и т.д. Их
недостаток болезненно сказывается на психике и здоровье мужчин. Равняясь на
систему ценностей , принятых в обществе сверстников, мальчики-подростки
старательно искореняют в себе эти якобы «женские» качества, а став взрослым,
обнаруживает, что не в состоянии выразить волнующие их переживания. Броня,
которой подросток окружил себя в порядке самозащиты, превращается в тюрьму,
из которой взрослый мужчина не может освободиться. В том, что касается
выражения эмоций, «настоящий мужчина» напоминает порой собаку из поговорки:
все понимает, а сказать не может. По уровню душевного самораскрытия мужчины
существенно уступают женщинам, и это остро проявляется в семье и отношениях
с детьми. Поэтому, вовлекая отцов в дело воспитания, школа должна
одновременно оказывать им необходимую психологическую помощь.
-Ах так! Тогда вообще никуда не пойдешь!
-Пойду!
-Ты с кем разговариваешь? Не пойдешь, если отец не разрешает!
-Как бы не так!
Стук входной двери поставил точку на разговоре.
Санька бежал по улице, ничего не видя и не слыша, кроме возмущения,
бушевавшего в нем.
«Ненавижу! Ненавижу! Я не маленький, чтобы мной так командовать! Весь класс
идет в поход, и все вместе вернутся. Только мне почему-то приказывают быть
дома к пяти. Значит я один должен возвращаться? Почему? Что изменится, если я
приеду попозже, со всеми? Просто ему надо показать свою власть и унизить
меня! Вечно так! А если я действительно провинюсь - что же тогда? Убить меня,
что ли? Не может отец понять, что я уже вышел из того возраста , когда можно
мною командовать!»
...Отец нервно постукивал кулаком по столу, сосредоточенно уставясь в одну
точку, и размышлял
«Как разговаривать стал , паршивец! Вырастил, называется , сынка! Что ни
скажи - все встречает в штыки! Ему кажется, что много понимать стал! Так ведь
только кажется! Что десять лет, что пятнадцать... Но почему так? Что было!»
Была любовь. Санька еще не умел говорить и гулять, его возили в коляске до
половины завернутым в одеяло. Но стоило появиться рядом отцу, как из коляски
раздавалось радостное покряхтывание. Оно означало, что право везти коляску
переходило к папе. Когда же папа уходил, вслед несся горестный плач.
-Папа! - сказал Санька в числе первых своих трех слов и немедленно сделал
это слово синонимом высшего достоинства.
Была дружба. Выходной день превращался в праздник.
-Позаботься о лыжах! - накануне мимоходом бросал отец. И сын допоздна
колдовал над баночками с мазями, наполнявшими кухню едким смоляным запахом.
Снежным воскресным утром к лыжникам в парке прибавлялось еще двое - высокий,
плотный в синем костюме и маленький в красном с белыми полосками. Оба были
неутомимы и отважны.
-Съедем? - спрашивает старший, указывая палкой на крутую горку.
-Съедем! - отвечал младший, и никто не смог бы уловить неуверенности в его
ответе, хотя внутри холодело при одно взгляде на гору. Но показать себя
трусом перед папой? Ни за что! Присесть, палки назад! Ух! Удержался!
-Молодец! - кричал отец. И Саня счастливо вздыхал. А если он падал, то слышал
снисходительное: «Цел? Ну, ну! Не разлеживайся! Вставай!»
Было уважение. В ящике письменного стола лежали отцовские боевые награды. На
23 февраля и на 9 мая они переходили из своих коробочек на лацканы отцовского
пиджака. Саню заполняла до краев гордость. Он слушал отцовские рассказы,
радуясь и страдая, время от времени хватая широкую, крупную руку, чтобы
убедиться: все то, страшное, позади! Папа здесь, рядом!
Было послушание.
-Изволь делать так, как я говорю!
Иногда мальчишка возражал. Но только по существу.
-Папа мне не хочется...
-Что за разговоры! Сказано - делай!
И вдруг - возмущение, открытая неприязнь во взгляде, в тоне, в словах сына.
Словно какая-то злая сила отбросила их друг от друга. Вначале отец испытывал
гневное удивление: что случилось? Он инстинктивно попробовал увеличить силу
своей власти , своего покровительства, всего того, что столько лет надежно
притягивало к нему сына. И убедился, что тот отдаляется еще больше. Тогда
отец растерялся: понятно, переходный возраст и все такое, но какое отношение
имеет это к нему? И наконец, почувствовал сильное искушение: махнуть на все
рукой и снять ответственность за дальнейшее. Что бы не произошло - всегда
можно будет сказать: «Не хотел делать по-моему? Сам Виноват!»
Наше знакомство с Коротковыми состоялось тогда, когда между отцом и Саней
отношения установились: периоды острой враждебности чередовались с периодами
подчеркнутого безразличья. Первые наполняли дом ссорами и злыми вспышками по
любому поводу. Во время вторых царило угрюмое молчание. Мать старалась
разрядить обстановку, но это плохо ей удавалось. Боязнь повредить
родительскому авторитету мешала ей обвинить в чем-то отца, а попытки
оправдать сына наталкивались на раздражение мужа: «Не требуется вовсе
вставать грудью на защиту Саньки!»
-Как только вместе соберутся, так или вцепляются друг в друга из-за каждой
мелочи, или молчат! - устало пожаловалась Ольга Викторовна . - Просто
трагедия!
Еще не трагедия. Ничего безнадежно непоправимого не произошло. Но произойти
может, если труднообъяснимые семейные нелады приведут к полному разъединению
тех, кто недавно был связан, казалось , неразрывно.
Бывает и так: сын уходит из дома. И спустя годы зрелый самостоятельный
человек старается, как может, избегать общения с отцом, А отец, уже старик,
так и живет с чувством обиды и недоумения: за что?
-За что? - спросила и я.
Сын пожал плечами.
Не сошлись характерами и взглядами!
У взрослых людей характер и взгляды, естественно, обладают известной
стабильностью, которая неизбежно проявляется и в отношениях с детьми.
-Уважения надо сначала заслужить! - веско сказал Алексей Петрович. - А Санька
его еще не заслужил!
-Да кто его унижает?! И в мыслях нет! - сердится Алексей Петрович.
А Саня, идя по улице, вспоминает:
-У меня Гришка с Леной сидели , а отец пришел в комнату и начал: «Посмотрите,
ребята, на его патлы! На кого он похож! Чучело какое-то! Хоть бы вы его
пристыдили и сводили в парикмахерскую!! Ходить в таком виде - неуважение к
обществу!»
-Ведь для его же блага говорю! Ему добра хочу! - продолжал Алексей Петрович.
-Разве дело в тоне? Неужели загвоздка в том, что форма не нравится?
И в этом тоже. Но, конечно же , не только в этом. Каждодневная опека,
дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стесняющим грузом на того,
кто почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется , что он
взрослый. Она настораживает: проверяют каждый мой шаг - не доверяют;
стараются чересчур помогать - сомневаются в моих силах; поучают без конца -
не считают способным к самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда
находит крайние определения.
Мы-то знаем, как несправедливы эти выводы. Но привычка к определенному стилю
отношений с детьми, нежелание или неумение отказаться от нее может оказать
плохую услугу.
Непреклонность? Да, если речь идет о главном: о порядочности, о честности, об
отношении к труду. Терпимость в мелочах? Обязательно, если в них как-то
раскрывается индивидуальность подростка. Вот хоть, к примеру, Санькины
«патлы». Допустим, что отца коробит прическа сына. У него в распоряжении
много средств: посоветовать подстричься, посмеяться в семейном кругу над
«диким» видом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать его или
демонстративно срамить сына в присутствии товарищей - это уже прием
запрещенный.
Мы стараемся понять до конца наших детей. Великое счастье, когда это удается.
А если не удается, порой необходимо им просто поверить.
С ростом детей растут и родители, именно так, не стареют, а растут. Во всяком
случае должны расти, чтобы быть на высоте к тому времени , когда у ребят
начинает происходить переоценка ценностей.
«Ты требуешь от меня, а какой ты сам?» Авторитет родительской власти
кончается. Теперь будет действовать авторитет человеческой личности. Только
он. Значит, наступила пора, когда что-то в отношениях приходится
перестроить. И самому перестроится. Так бывает всегда, и нельзя, чтобы это
заставляло врасплох.
Те же трудности , что и родители , переживают учителя. Как уже говорилось,
работа учителя по сравнению с патриархальным прошлым заметно усложнилась,
причем особенно трудно иметь дело со старшеклассниками. И не потому, что
ребята или учителя стали хуже, а потому , что предъявляемые к тем и другим
требования стали более противоречивыми.
Для многих старшеклассников понятия «учиться» и «учиться в школе» не только
различны, но даже противоположны. Вот как выглядели ответы некоторых учеников
11 класс очень неплохой подмосковной школы на вопрос: «Какую пользу приносит
тебе посещение школы?»
Никакой.// Никакой. Может , потом свои знания я смогу применить где-нибудь,
но сейчас вся учеба мне кажется бесполезной.// Посещение школы мне не
приносит пользу, на уроках я мало чего усваиваю полезного. Польза - общение с
классом, с народом. //Наверное, какую-то пользу и приносит, но я ее не
замечаю.// Великую радость общения и отдых от родителей...//Школа не дает мне
замкнуться в узком кругу моих занятий, но я с такой же охотой и не посещал бы
ее. //Очень мало - только по литературе, а так - только вред!
«Нам уже 16, - рассказывала десятиклассница, - и на табличку у касс
кинотеатров « Дети до 16 лет не допускаются» мы смотрим с насмешливой
улыбкой. Итак , у администрации кинотеатров мы получили полное признание. А в
школе? Как ни странно, в школе нас во многом считают детьми... Однажды один
из преподавателей сказал мне : «Вот кончишь школу, и тогда тебе придется
приобретать собственные мысли». Смешно!»
Чтобы преодолевать стереотипы собственного мышления, учитель должен знать
специфические опасности и вредности своей профессии. Американский социолог У.
Уоллер в работе « Что учение делает с учителем» (1932) описал некоторые из
этих вредностей. Многих учителей и вне школы отличает назойливо-
дидактическая, поучающая манера держать себя. Привычка упрощать сложные вещи,
чтобы сделать их доступными детям, способствует развитию негибкого,
прямолинейного мышления, вырабатывает склонность видеть мир в упрощенном,
черно-белом варианте, а привычка постоянно держать себя в руках затрудняет
эмоциональное самовыражение.
Положение учителя - это постоянный искус, испытание властью. Дело не только в
субъективизме и личной предвзятости в оценках и отношении к учащимся. В
бюрократически организованной системе образования учитель является прежде
всего государственным служащим, чиновником. Его главная задача - не допускать
каких-либо происшествий и отклонений от официально принятых мнений.
Юношеский возраст - не фаза «подготовки к жизни» , а чрезвычайно важный,
обладающий самостоятельной, абсолютной ценностью этап жизненного пути. Будут
ли юношеские годы счастливыми и творческими или же останутся в памяти
сегодняшнего школьника как заполненные мелкими конфликтами, унылой зубрежкой
и скукой, - во многом зависит от атмосферы, царящей в школе, от его
собственных отношений с учителями
«Для ребят идея не отделена от личности. То, что говорит любимый учитель,
воспринимается совершенно по-другому, чем то, что говорит презираемый ими,
чуждый им человек», - писала Н.К. Крупская. Но любимым учителем может быть
только учитель любящий.
