Научная Петербургская Академия

Доклад: История возникновения и развития российской прокуратуры

Доклад: История возникновения и развития российской прокуратуры

При Петре I Россия окончательно превратилась в чиновничье-дворянскую монархию

с неограниченной властью им­ператора. Ломался привычный, устоявшийся веками

образ жизни; претерпевали коренные изменения все основные го­сударственные

структуры — Петр Великий твердой и уве­ренной рукой насаждал новые, необычные

для Российского государства органы, которые день ото дня укреплялись и

набирали силу. Боярскую думу сменил Правительствую­щий сенат; приказы

сохранились лишь частично, уступив место так называемым коллегиям. С

организацией Святей­шего синода император добился полного подчинения церк­ви

своей власти. Создавались регулярная армия и полиция, преобразовывалось

местное управление. Существенно обнов­лялось и российское законодательство —

в первой половине XVIII века в год в среднем издавалось по 160 указов.

Выдающаяся заслуга Петра I заключается и в том, что он впервые в России

создал органы, специально предназначен­ные для контроля и надзора за

соблюдением законов. Внача­ле это был институт фискалов, а затем —

прокуратура.

22 февраля 1711 года был издан указ о Правительствую­щем сенате:

«Определили быть для отлучек наших Прави­тельствующий сенат для управления».

Сенат учреждался в качестве коллегиального органа. В него входили

первона­чально десять высших сановников России — сподвижников Петра I: граф

И.А. Мусин-Пушкин, князь П.Голицын, М.Долгорукий и др. Функции Сената

тогда не были четко определены. Впоследствии он стал решать вопросы

финан­сов, управления различными отраслями хозяйства, правосу­дия и т.п

. Сенат стал высшим управленческим и судебным органом. Сюда направляли со всей

России на окончательное рассмотрение и решение многие дела. Только император

мог пересмотреть «приговор» или определение Сената.

Указами от 2 и 5 марта 1711 года учреждалась долж­ность фискалов.

Обер-фискал состоял при Сенате, но назна­чался непосредственно государем.

Фискалы образовывались при всех центральных и местных органах: коллегиях,

кан­целяриях, судах и др. В их основную обязанность входило «тайно проведывать,

доносить и обличать» о всех наруше­ниях закона, злоупотреблениях и воровстве и

всем прочем, что «во вред государственному интересу может быть». С этой целью

они принимали «доносы» от частных лиц, имели право входить в присутственные

места, требовать для просмотра дела и документы, и объяснения чиновников.

Довольно скоро оказалось, что в деятельности самой фис­кальной службы

множество недостатков. Пользуясь весьма широкими полномочиями и не чувствуя

должной ответст­венности, многие фискалы не прочь были поживиться за счет тех

мест, при которых они состояли, погрязнув в лихо­имстве и злоупотреблениях.

Их стали почти открыто нена­видеть, так что само слово «фискал» люди относили

к та­ким же бранным, как, например, «шпион», «доноситель».

Надежды, возлагаемые Петром I на фискалов, оправда­лись не полностью. Кроме

того, оставался без контроля и присмотра высшей государственный орган —

Правительст­вующий сенат. Правда, иногда император поручал контро­лировать

сенатскую деятельность своим наиболее доверен­ным лицам, таким, как генерал-

ревизор Зотов и обер-секретарь Сената Щукин, и даже отдельным офицерам

гвардии. Но эти функции они выполняли временно, эпизодически, что не

удовлетворяло Петра I.

Император понимал, что нужно создать новое учрежде­ние, стоящее как бы над

Сенатом и над всеми другими госу­дарственными учреждениями. Таким органом

стала проку­ратура.

12 января 1722 года оказалось знаменательной датой в истории Российского

государства. В тот день царь подписал указ, направленный на улучшение

деятельности всех орга­нов государства. В нем определялись обязанности

сенаторов, предписывалось присутствовать президентам некоторых коллегий в

Сенате, устанавливалась ревизион-коллегия и учреждались при Сенате должности

генерал-прокурора, ре­кетмейстера, экзекутора и герольдмейстера. Петр

предло­жил представить ему кандидатов на эти должности.

В отношении прокуратуры в указе отмечалось: «Быть при Сенате генерал-

прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые

должны будут ра­портовать генерал-прокурору». Спустя несколько дней были

установлены должности прокуроров при надворных судах.

В этом же указе Петр писал: «Ныне ни в чем так надле­жит трудиться, чтобы

выбрать и мне представить кандида­тов на вышеписанные чины, а буде за

краткостью времени всех нельзя, то чтобы в президенты коллегий и в генерал и

обер-прокуроры выбрать; что необходимая есть нужда до наступающего карнавала

учинить, дабы потом исправиться в делах было можно; в сии чины дается воля

выбирать изо всяких чинов, а особливо в прокуроры, понеже дело нужное есть».

Из этого указа видно, какое важное значение Петр при­давал новой должности

прокурора как блюстителя законов, хотя функции прокуроров тогда еще не вполне

сложились.

Однако и того срока, который он установил, Петр не стал дожидаться — слишком

большие надежды он возлагал на должность генерал-прокурора. Поэтому уже 18

января 1722 года он назначает на должность генерал-прокурора Павла

Ивановича Ягужинского.

По отзывам современников, Ягужинский был видный мужчина, с лицом

неправильным, но выразительным и жи­вым, со свободным обхождением, капризный

и самолюби­вый. Он был очень умен и деятелен. За один день Ягужин­ский делал

столько, сколько другой не успевал за неделю. Мысли свои выражал без лести

перед самыми высокими са­новниками и вельможами, порицал их смело и свободно.

Талантливый и ловкий, он не робел ни перед кем. Не слу­чайно светлейший князь

Меншиков «от души ненавидел его».

Ближайшим помощником Ягужинского, обер-прокуро­ром Сената, этим же указом был

определен Григорий Гри­горьевич Скорняков-Писарев, выдвинувшийся из среды

гвардейских офицеров. Он уже имел опыт в Тайной канце­лярии, и особенно

отличился при ведении следствия по ряду политических дел.

Положение первого генерал-прокурора Сената было очень сложным. Царь, человек

исключительно энергичный, нередко сам выполнял прокурорские обязанности: он

посто­янно ездил в Сенат и строго следил за принимаемыми там решениями. С

первых же дней образования прокуратуры Петр I дал понять всем сенаторам,

какое место он намерен отвести прокурору в государственных делах. Представляя

сенаторам первого генерал-прокурора, он сказал: «Вот мое око, коим я буду все

видеть. Он знает мои намерения и же­лания; что он заблагорассудит, то вы

делайте; а хотя бы вам показалось, что он поступает противно моим и

государ­ственным выгодам, вы однако ж то выполняйте и, уведомив меня о том,

ожидайте моего повеления».

Эта же мысль Петра нашла отражение и в указе от 27 апреля 1722 года «О

должности генерал-прокурора».Этот указ устанавливал основные обязанно­сти

прокурора, его полномочия по надзору за Сенатом, ру­ководству подчиненными

органами прокуратуры. Указ предписывал, что «генерал-прокурор повинен сидеть в

Се­нате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хра­нил и во всех делах,

которые к сенатскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и

порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам отправлял, разве

какая законная причина ко отправлению ему поме­шает, что все записывать повинен

в свой юрнал». Прокуро­ру вменялось в обязанность наблюдать также за тем, чтобы

в Сенате «не на столе только дела вершились, но самым действом по указам

исполнялись», а также «накрепко смот­реть, дабы Сенат в своем звании праведно и

нелицемерно поступал». Если генерал-прокурор обнаруживал, что Сенат нарушает

законы, то он обязан был предложить Сенату исп­равить ошибку, а если не

послушает — «протестовать и оное дело остановить».

В указе отмечено: «И понеже сей чин — яко око наше и стряпчий о делах

государственных, того ради надлежит верно посту­пать, ибо перво на нем

взыскано будет».

По первоначальному замыслу Петра I, генерал-прокурор должен был выступать в

роли высшего должностного лица в государственном аппарате, в руках которого

сосредоточи­вался бы надзор за правильным и законным ходом управле­ния

страной, и прежде всего ее центральными учреждения­ми. Предполагалось, что

генерал-прокурор должен стоять на страже интересов государя, государства,

церкви и всех граждан, которые не могут сами защитить свои интересы.

Однако в ходе дальнейшей работы над указом о функци­ях прокуратуры Петр

отказался от таких всеобъемлющих обязанностей генерал-прокурорской должности.

Центр тя­жести переносился исключительно на надзирающую роль генерал-

прокурора за деятельностью всех государственных органов, и прежде всего

Сената.

Основное внимание в своей прокурорской деятельности Ягужинский сосредоточил

на контроле за повседневной ра­ботой Сената, за правильностью и законностью

разрешения дел, их своевременным прохождением, порядком в Сенате и т.п.

Стремясь к возвышению над Сенатом, Ягужинский все свои предложения, даваемые

им сенаторам, обычно при­крывал авторитетом Петра, к которому был очень

близок.

Первое время генерал-прокурор прилагал немало усилий, чтобы навести в Сенате

элементарный порядок. Коллегиаль­ные решения были еще чужды сознанию

самолюбивых са­новников. Сенаторы не привыкли считаться с чужим мне­нием и

уважать его, поэтому в сенатском собрании зачастую возникали ссоры, крики и

брань, а иногда и драки. В связи с этим 16 октября 1722 года Ягужинский

написал особое «предложение» Сенату, в котором просил сенаторов воздер­жаться

от ссор и споров, «ибо прежде всего это неприлично для такого учреждения, как

Сенат».

В то время в Сенате существовал следующий порядок рассмотрения дел. По

выслушивании сенаторами доклада по какому-либо вопросу им разрешалось

переговорить меж­ду собой о том или ином деле, для чего давался срок от

пол­учаса до трех часов. Для определения точного времени гене­рал-прокурор

всегда имел под рукой песочные часы. Как только доклад заканчивался, он

тотчас ставил часы на стол. Когда весь песок высыпался, сенаторы обязаны были

немед­ленно садиться на свои места и «подавать голоса», начиная с младших.

Постепенно генерал-прокурор занимает ключевое поло­жение в государственном

управлении. Русский историк В.0. Ключевский писал по этому поводу: «Генерал-

прокурор, а не Сенат, становился маховым колесом всего управления; не входя в

его состав, не имея сенаторского голоса, был, од­нако, настоящим его

президентом, смотрел за порядком его заседаний, возбуждал в нем

законодательные вопросы, су­дил, когда Сенат поступал право или неправо,

посредством своих песочных часов руководил его рассуждениями и пре­вращал его

в политическое сооружение на песке».

Наблюдательные иностранцы отмечали, что генерал-про­курор Ягужинский — второе

после императора лицо в госу­дарстве по своей силе и значению.

Однако давалось все это Ягужинскому с огромным тру­дом. Он ясно осознавал,

что только поддержка Петра I обес­печивает ему возможность твердо отстаивать

интересы зако­на. Особенно трудно ему приходилось потому, что отноше­ния с

основным помощником — обер-прокурором Скорняковым-Писаревым у него не

сложились.

С самого начала своей службы в прокуратуре Скорняков-Писарев частенько забегал к

императрице и жаловался на свое незавидное положение, нерасположение к нему

гене­рал-прокурора Ягужинского. Намекал он об этом и в пись­мах к Петру I. Так,

осенью 1722 года обер-прокурор писал Петру: «А без Вашего Величества жить

нам, бедным, скуч­но». В письме же императрице Екатерине он был более

от­кровенен: «А без вас нам, бедным, жить зело трудно; о чем я Вашему

Величеству в Коломне доносил, то уже с бедным, со мною и чинится: Павла

Ивановича (т.е. Ягужинского, — Авт.) некоторые плуты привели на меня на

недоброходство».

Вскоре после этого он снова пишет Петру I: «И ныне па­че на меня Павел

Иванович по наговору от него, Шафирова, озлобился и публично при Сенате

кричал на меня и бить че­лом хотел».

Вот в такой обстановке, при натянутых отношениях со своим ближайшим

помощником в Сенате, приходилось Ягу­жинскому создавать и укреплять органы

прокуратуры. А ведь ему надо было заботиться и о местной прокуратуре,

ко­торая только-только вставала на ноги.

Не случайно в одном из писем Петру I Ягужинский от­мечал: «Всемилостивейший

Государь! Я совестью своею и всеми сенаторами засвидетельствую, сколько в том

верности моей и старания ни было, однако ж с превеликою трудно­стью при таких

страстях дела в порядке содержать было можно, особливо будучи безо всякого

надежного вспомощника».

Наряду с руководством органами прокуратуры Ягужин­ский был начальником всей

сенатской канцелярии: он опре­делял порядок делопроизводства и прохождения

дел, следил за дисциплиной и т.п. Поток же дел в Сенате был чрезвы­чайно

большой. Вскоре Ягужинский заметил, что один обер-секретарь не справляется с

такой массой дел. К тому же он не всегда был беспристрастен. По этому поводу

Ягу­жинский пишет предложение Сенату: «Понеже несказаемая бездна дел и к тому

же не небезлодозрителен один и може партии иметь, а когда другой будет, то

один за другим — глаза».

Сенат согласился с предложением Ягужинского и устано­вил еще одну должность

обер-секретаря.

Вот так Прокуратура осуществляла от имени императорской власти и по ее

поручению повсеместный и постоянный надзор и контроль за действиями и

решениями Правительст­вующего сената, других центральных и местных

учрежде­ний. Функции прокуратуры были довольно широки, хотя и

видоизменя­лись, особенно после Судебной реформы 1864 года. В отдель­ные

периоды генерал-прокурор выступал не только как блю­ститель законов, но и как

министр финансов, юстиции, внут­ренних дел. Особенно наглядно это проявилось

во времена царствований Екатерины II и Павла I. Начиная же с 1802 го­да

генерал-прокурор стал одновременно и министром юстиции.

Должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 году, за все время

ее существования, вплоть до ок­тябрьских событий 1917 года, — почти два

столетия — за­нимали 33 человека. Первым в их ряду стоял как нам уже

известный сподвижник Петра I, один из «птенцов гнезда Петра Великого»

генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех

высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский.

В должности генерал-прокурора состояли различные ли­ца, в подавляющем

большинстве незаурядные. Среди них были и выдающиеся государственные деятели

— Д.Н. Блудов, Д.П. Трощинский, и блестящие юристы — Д.Н. Замятнин, Д.Н.

Набоков, Н.В. Муравьев, и боевые, проявившие незаурядную храбрость в

сражениях офицеры — А.Н. Самойлов и Д.И. Лобанов-Ростовский, и тонкий

дипломат Д.В. Дашков, и выдающиеся русские поэ­ты, гордость российской

литературы — Г.Р. Державин и И.И. Дмитриев.

О каждой личности можно сказасть очень многое. Например Князь Алексей Алексеевич

Долгоруков 27 апреля 1827 года был назначен товарищем Министра юстиции,

а через три дня, «по случаю тяжелой болезни» князя Д.И.Лобанова-Ростовского,

временно «вступил в права и обязанности Министра юстиции». 18 октября того же

года, после выхода в отставку министра, за Долгоруковым «впредь до особого

назначения» было оставлено управление министерством. В последствии император

утвердил его в должности Министра Юстиции и Генерал-прокурора.

По-разному складывались биографии и судьбы руководи­телей прокурорской

системы. Кто-то, подобно А.А.Вяземско­му или Р.А.Руденко, отдал служению

прокуратуре свыше чет­верти века, кто-то, как А.А.Хвостов и А.Ф.Керенский или

Н.С.Трубин и А.И.Казанник, были на высшем прокурорском посту сравнительно

недолгое время. Но каждый по-своему вошел в нашу историю.

Среди них были люди большого ума и просто честные служаки. Но все были

патриотами своего Отечества и своего ведомства, мысля, однако, более о чести

Отечества, нежели мундира. Хотя честь мундира, в хорошем понимании этого

слова, и забота о достоинстве профессии были их отличи­тельными чертами.

Не приходится удивляться, что российская прокуратура на протяжении двух веков

считалась одной из лучших в Ев­ропе, отличаясь строгостью и гуманностью. Сама

этика этой институции предполагала верность долгу, преданность и ло­яльность

государственным властным структурам, внимание к человеку. «Я ласкательства от

вас не требую, — писала в «секретнейшем наставлении генерал-прокурору

Александру Вяземскому» Екатерина II, — но единственно чистосердечное

обхождение и твердость в делах». И требовалось тогда от прокуроров «в

донесениях Императорскому Величеству по­ступать осторожно и рассмотрительно,

дабы кому бесчестия не учинить».

И в этом тоже было следование национальным традициям, родившимся задолго до

прокуратуры и сохранившимся в на­ши дни. Еще знаменитый московский митрополит

Филарет в своей речи «О назидании ссыльных» учил относиться к преступнику «с

христианской любовью, с простотой и снисхож­дением, остерегаться всего, что

унижает и оскорбляет: низко преступление, а человек достоин сожаления».

Россия за столетия своей истории то свято блюла право­славие, то яростно

отбрасывала его от себя, но православный менталитет, складывавшийся годами,

неизменно проявлялся в характере русского человека, вне зависимости от его

партий­ности и религиозности. Это удачно подметил еще выдающий­ся российский

юрист А.Ф.Кони в своей работе «Приемы и задачи прокуратуры» в 1911 г. Он так

прокомментировал знаменитое в русской юриспруденции изречение Филарета:

«Если таковое должно быть отношение к осужденному пре­ступнику, составляющее

одну из прекрасных нравственных черт русского народа, то нет никакого

основания иначе от­носиться к подсудимому».

При этом А.Ф.Кони высказал очень важный для нас, будущих, и се­годняшних

работников прокуратуры, постулат: при всем гу­манизме, прокуратура, как

специфическая надзорная госу­дарственная структура, не может быть милосердна

в ущерб «правовой и фактической доказательности».

Строгость и гуманность — вот два краеугольных камня, на которых стояла

российская прокуратура на протяжении столетий. Защита интересов государства и

каждого гражда­нина — вот два основополагающих принципа, которых

при­держивались генерал-прокуроры дореволюционной России и которым должны

следовать прокуроры наших дней.

Недаром почти у всех российских прокуроров были неза­пятнанные репутации,

превосходные послужные списки. Со­хранились воспоминания о первом, петровских

времен, гене­рал-прокуроре России Павле Ивановиче Ягужинском одного из его

современников: «Если он уже обещает что-нибудь принять на себя, то скорее

умрет, нежели нарушит обеща­ние... Если первый сановник империи поступает

несправедли­во, то он порицает его с такою же свободою, как и низшего

чиновника». Замечательное качество юриста-государственни­ка быть равным со

всеми, ибо все равны перед Богом и За­коном.

Хочется особо подчеркнуть, что осуществление надзора за соблюдением законов в

государстве Российском всегда было прерогативой прокуратуры, а это предполагало

ее не­зависимость от иных, особенно местных властных структур. И когда мы

размышляем о делах и людях прокуратуры, важ­но помнить, что не только дела были

праведны, но и люди, те дела вершившие, стремились к объективности,

независи­мости от каких бы то ни было влияний и воздействий со стороны. Весьма

показательным в этой связи представляется «правление» князя Долгорукова на

посту генерал-прокурора России. Алексей Алексеевич Долгоруков, по воспоминаниям

современников, был человеком независимых суждений, не­подкупным и справедливым.

Время его «прокурорствования» ознаменовалось энергичной борьбой за

независимость про­курорского надзора. И ранее генерал-прокурорам приходи­лось

отстаивать независимость местных прокуроров и стряп­чих от произвола

губернского начальства. При Долгорукове в этой борьбе он побеждал чаще, может

быть, чем его пред­шественники. В борьбе с губернаторами за независимость

местных прокуроров он выходил на уровень Правительству­ющего Сената. В

результате родился тогда исторический се­натский Указ от 28 сентября 1828

г. Его направили всем ми­нистрам, начальникам губерний, в Святейший Синод и

депар­таменты самого Сената. В Указе отмечалось, что «губернские прокуроры, на

основании узаконении, везде смотрят и бде­ние имеют, дабы в губерниях ничего

противного закону и об­щей пользе не происходило, а в случае их упущений или

пре­ступления должности, они подвергаются ответственности пред министром

юстиции, или суждению Правительствующе­го Сената».

И было в Указе чрезвычайно важное положение о неза­висимости прокуроров от

местного начальства. Специально подчеркивалось, что губернский прокурор не

может нахо­диться в зависимости от губернского руководства, так как «в случае

каких-либо по делам службы несогласий его с началь­никами губерний, или в

случае представления начальству о неправильном действии губернатора, может

навлечь к себе со стороны его нерасположение, а следовательно, если бы

аттестация таковых чиновников зависела от губернатора, они могли бы, при всей

похвальности своей службы, лишиться справедливого по оной удостояния».

В то же время закон, «определяющий должность и права генерал-прокуроров»,

наделял тогда прокуроров полномочия­ми и в отношении Сената. «Ежели кто из

Сенаторов приго­варивать будет неправо, генерал-прокурор предложит им, чтобы

они исполняли свой долг».

А ведь возымело действие! И когда, например, в бытность генерал-прокурором и

министром юстиции Дмитрия Василье­вича Дашкова некоторые губернаторы были

замечены проку­рорами в совершении бесчинств, с них после вмешательства

генерал-прокурора императором строго взыскано было.

Давая оценку деятельности прокуроров в более позднее время, в середине XIX

века, А.Ф.Кони писал, что «губерн­ский прокурор и стряпчие в уездах были

живым напомина­нием закона и, во многих случаях, его обязательными

истол­кователями... История министерства юстиции с тридцатых до шестидесятых

годов представляет немало примеров энергич­ной борьбы губернских прокуроров с

местными злоупотреб­лениями».

Отстаивая букву Закона, прокурорам приходилось не только противостоять

местничеству, но и против воли импе­ратора идти. В 1916 году генерал-прокурор

Александр Алек­сандрович Макаров, несмотря на прямое указание Нико­лая II,

отказался прекратить уголовное дело, возбужденное в отношении бывшего

военного министра Сухомлинова.

Не менее «несговорчивой» фигурой слыл и предшествен­ник А.А.Макарова генерал-

прокурор Александр Алексеевич Хвостов. «Убежденный законник», как его

называли совре­менники, А.А.Хвостов, честный, правдивый и прямой, умел

отстаивать свою точку зрения перед любым, в том числе и императором. Не шел

он на поводу и у всесильных фавори­тов и временщиков, не исключая и

Распутина.

И сегодня, для того чтобы постичь психо­логию прокуроров, надо заглянуть в

историю: в прокуратуру всегда шли люди, не согласные жить рядом со злом и

ми­риться с несправедливостью.

Одни генерал-прокуроры удерживали свою должность в течение длительного

времени: например, как уже было выше сказано А.А. Вяземский — около 30 лет,

В.Н. Панин — более 20 лет. Другие же, напро­тив, непродолжительное время —

менее года: например, А.А. Хвостов, А.Ф. Керенский, А.С. Зарудный, П.Н.

Малянтович (особенно это относится ко времени, предшество­вавшему Февральской

революции, и к периоду Временного правительства).

После Октябрьской революции органы прокуратуры, как известно, были

ликвидированы. В Декрете о суде № 1 от 24 ноября 1917 года отмечалось:

«Упразднить доныне сущест­вовавшие институты судебных следователей,

прокурорского надзора, а равно институты присяжной и частной адвокату­ры». В

роли обвинителей теперь могли выступать все «нео­пороченные граждане обоего

пола, пользующиеся граждан­скими правами». Надзор же и контроль за законностью

входил в функции многих органов и учреждений, начиная с ВЦИКа и его президиума

и кончая губернскими и уездны­ми отделами юстиции.

Такое положение, вполне приемлемое в условиях граж­данской войны, стало

нетерпимым во время мирного строи­тельства. В 1921 году со всей остротой

встал вопрос о созда­нии прокуратуры.

Советская прокуратура была создана 28 мая 1922 года, когда М.И. Калинин

как председатель ВЦИКа подписал принятое этим органом «Положение о прокурорском

надзо­ре». В нем говорилось: «В целях осуществления надзора за соблюдением

законов и в интересах правильной политики борьбы с преступностью ВЦИК

постановляет:

Учредить в составе Народного Комиссариата Юстиции Государственную прокуратуру

. Были определены и ее фун­кции. Первым прокурором России стал Д.И. Курский,

а по­сле образования Союза ССР первую должность прокурора Верховного суда

СССР занял П.А. Красиков. В разные годы прокурорами (генеральными

прокурорами) Союза ССР и РСФСР были И.А. Акулов, Н.В. Крыленко, В.А. Антонов-

Овсеенко, М.И. Васильев-Южин, А.Я. Вышинский, К.Н. Сафонов, Р.А. Руденко,

А.М. Рекунков, Б.В. Кравцов и др.

Сменялись эпохи, менялись и продолжают меняться фун­кции органов прокуратуры

России, но каждый раз во все времена на должности генерал-прокуроров, а затем

и гене­ральных прокуроров России призывались Отечеством госу­дарственные

мужи, чья жизнь и служебная деятельность не может остаться незамеченной. Ведь

с их именами связаны многие значимые события нашей истории, которые

непре­менно должны быть занесены в ее летопись. И Мы, как будущие прокуроры

должны крепко знать историю Российской прокуратуры, потому что опираясь на

неё мы сможем работать в прокуратуре достойно как известные нам прокуроры.



(C) 2009