Доклад: История возникновения и развития российской прокуратуры
Доклад: История возникновения и развития российской прокуратуры
При Петре I Россия окончательно превратилась в чиновничье-дворянскую монархию
с неограниченной властью императора. Ломался привычный, устоявшийся веками
образ жизни; претерпевали коренные изменения все основные государственные
структуры — Петр Великий твердой и уверенной рукой насаждал новые, необычные
для Российского государства органы, которые день ото дня укреплялись и
набирали силу. Боярскую думу сменил Правительствующий сенат; приказы
сохранились лишь частично, уступив место так называемым коллегиям. С
организацией Святейшего синода император добился полного подчинения церкви
своей власти. Создавались регулярная армия и полиция, преобразовывалось
местное управление. Существенно обновлялось и российское законодательство —
в первой половине XVIII века в год в среднем издавалось по 160 указов.
Выдающаяся заслуга Петра I заключается и в том, что он впервые в России
создал органы, специально предназначенные для контроля и надзора за
соблюдением законов. Вначале это был институт фискалов, а затем —
прокуратура.
22 февраля 1711 года был издан указ о Правительствующем сенате:
«Определили быть для отлучек наших Правительствующий сенат для управления».
Сенат учреждался в качестве коллегиального органа. В него входили
первоначально десять высших сановников России — сподвижников Петра I: граф
И.А. Мусин-Пушкин, князь П.Голицын, М.Долгорукий и др. Функции Сената
тогда не были четко определены. Впоследствии он стал решать вопросы
финансов, управления различными отраслями хозяйства, правосудия и т.п
. Сенат стал высшим управленческим и судебным органом. Сюда направляли со всей
России на окончательное рассмотрение и решение многие дела. Только император
мог пересмотреть «приговор» или определение Сената.
Указами от 2 и 5 марта 1711 года учреждалась должность фискалов.
Обер-фискал состоял при Сенате, но назначался непосредственно государем.
Фискалы образовывались при всех центральных и местных органах: коллегиях,
канцеляриях, судах и др. В их основную обязанность входило «тайно проведывать,
доносить и обличать» о всех нарушениях закона, злоупотреблениях и воровстве и
всем прочем, что «во вред государственному интересу может быть». С этой целью
они принимали «доносы» от частных лиц, имели право входить в присутственные
места, требовать для просмотра дела и документы, и объяснения чиновников.
Довольно скоро оказалось, что в деятельности самой фискальной службы
множество недостатков. Пользуясь весьма широкими полномочиями и не чувствуя
должной ответственности, многие фискалы не прочь были поживиться за счет тех
мест, при которых они состояли, погрязнув в лихоимстве и злоупотреблениях.
Их стали почти открыто ненавидеть, так что само слово «фискал» люди относили
к таким же бранным, как, например, «шпион», «доноситель».
Надежды, возлагаемые Петром I на фискалов, оправдались не полностью. Кроме
того, оставался без контроля и присмотра высшей государственный орган —
Правительствующий сенат. Правда, иногда император поручал контролировать
сенатскую деятельность своим наиболее доверенным лицам, таким, как генерал-
ревизор Зотов и обер-секретарь Сената Щукин, и даже отдельным офицерам
гвардии. Но эти функции они выполняли временно, эпизодически, что не
удовлетворяло Петра I.
Император понимал, что нужно создать новое учреждение, стоящее как бы над
Сенатом и над всеми другими государственными учреждениями. Таким органом
стала прокуратура.
12 января 1722 года оказалось знаменательной датой в истории Российского
государства. В тот день царь подписал указ, направленный на улучшение
деятельности всех органов государства. В нем определялись обязанности
сенаторов, предписывалось присутствовать президентам некоторых коллегий в
Сенате, устанавливалась ревизион-коллегия и учреждались при Сенате должности
генерал-прокурора, рекетмейстера, экзекутора и герольдмейстера. Петр
предложил представить ему кандидатов на эти должности.
В отношении прокуратуры в указе отмечалось: «Быть при Сенате генерал-
прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые
должны будут рапортовать генерал-прокурору». Спустя несколько дней были
установлены должности прокуроров при надворных судах.
В этом же указе Петр писал: «Ныне ни в чем так надлежит трудиться, чтобы
выбрать и мне представить кандидатов на вышеписанные чины, а буде за
краткостью времени всех нельзя, то чтобы в президенты коллегий и в генерал и
обер-прокуроры выбрать; что необходимая есть нужда до наступающего карнавала
учинить, дабы потом исправиться в делах было можно; в сии чины дается воля
выбирать изо всяких чинов, а особливо в прокуроры, понеже дело нужное есть».
Из этого указа видно, какое важное значение Петр придавал новой должности
прокурора как блюстителя законов, хотя функции прокуроров тогда еще не вполне
сложились.
Однако и того срока, который он установил, Петр не стал дожидаться — слишком
большие надежды он возлагал на должность генерал-прокурора. Поэтому уже 18
января 1722 года он назначает на должность генерал-прокурора Павла
Ивановича Ягужинского.
По отзывам современников, Ягужинский был видный мужчина, с лицом
неправильным, но выразительным и живым, со свободным обхождением, капризный
и самолюбивый. Он был очень умен и деятелен. За один день Ягужинский делал
столько, сколько другой не успевал за неделю. Мысли свои выражал без лести
перед самыми высокими сановниками и вельможами, порицал их смело и свободно.
Талантливый и ловкий, он не робел ни перед кем. Не случайно светлейший князь
Меншиков «от души ненавидел его».
Ближайшим помощником Ягужинского, обер-прокурором Сената, этим же указом был
определен Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев, выдвинувшийся из среды
гвардейских офицеров. Он уже имел опыт в Тайной канцелярии, и особенно
отличился при ведении следствия по ряду политических дел.
Положение первого генерал-прокурора Сената было очень сложным. Царь, человек
исключительно энергичный, нередко сам выполнял прокурорские обязанности: он
постоянно ездил в Сенат и строго следил за принимаемыми там решениями. С
первых же дней образования прокуратуры Петр I дал понять всем сенаторам,
какое место он намерен отвести прокурору в государственных делах. Представляя
сенаторам первого генерал-прокурора, он сказал: «Вот мое око, коим я буду все
видеть. Он знает мои намерения и желания; что он заблагорассудит, то вы
делайте; а хотя бы вам показалось, что он поступает противно моим и
государственным выгодам, вы однако ж то выполняйте и, уведомив меня о том,
ожидайте моего повеления».
Эта же мысль Петра нашла отражение и в указе от 27 апреля 1722 года «О
должности генерал-прокурора».Этот указ устанавливал основные обязанности
прокурора, его полномочия по надзору за Сенатом, руководству подчиненными
органами прокуратуры. Указ предписывал, что «генерал-прокурор повинен сидеть в
Сенате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил и во всех делах,
которые к сенатскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и
порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам отправлял, разве
какая законная причина ко отправлению ему помешает, что все записывать повинен
в свой юрнал». Прокурору вменялось в обязанность наблюдать также за тем, чтобы
в Сенате «не на столе только дела вершились, но самым действом по указам
исполнялись», а также «накрепко смотреть, дабы Сенат в своем звании праведно и
нелицемерно поступал». Если генерал-прокурор обнаруживал, что Сенат нарушает
законы, то он обязан был предложить Сенату исправить ошибку, а если не
послушает — «протестовать и оное дело остановить».
В указе отмечено: «И понеже сей чин — яко око наше и стряпчий о делах
государственных, того ради надлежит верно поступать, ибо перво на нем
взыскано будет».
По первоначальному замыслу Петра I, генерал-прокурор должен был выступать в
роли высшего должностного лица в государственном аппарате, в руках которого
сосредоточивался бы надзор за правильным и законным ходом управления
страной, и прежде всего ее центральными учреждениями. Предполагалось, что
генерал-прокурор должен стоять на страже интересов государя, государства,
церкви и всех граждан, которые не могут сами защитить свои интересы.
Однако в ходе дальнейшей работы над указом о функциях прокуратуры Петр
отказался от таких всеобъемлющих обязанностей генерал-прокурорской должности.
Центр тяжести переносился исключительно на надзирающую роль генерал-
прокурора за деятельностью всех государственных органов, и прежде всего
Сената.
Основное внимание в своей прокурорской деятельности Ягужинский сосредоточил
на контроле за повседневной работой Сената, за правильностью и законностью
разрешения дел, их своевременным прохождением, порядком в Сенате и т.п.
Стремясь к возвышению над Сенатом, Ягужинский все свои предложения, даваемые
им сенаторам, обычно прикрывал авторитетом Петра, к которому был очень
близок.
Первое время генерал-прокурор прилагал немало усилий, чтобы навести в Сенате
элементарный порядок. Коллегиальные решения были еще чужды сознанию
самолюбивых сановников. Сенаторы не привыкли считаться с чужим мнением и
уважать его, поэтому в сенатском собрании зачастую возникали ссоры, крики и
брань, а иногда и драки. В связи с этим 16 октября 1722 года Ягужинский
написал особое «предложение» Сенату, в котором просил сенаторов воздержаться
от ссор и споров, «ибо прежде всего это неприлично для такого учреждения, как
Сенат».
В то время в Сенате существовал следующий порядок рассмотрения дел. По
выслушивании сенаторами доклада по какому-либо вопросу им разрешалось
переговорить между собой о том или ином деле, для чего давался срок от
получаса до трех часов. Для определения точного времени генерал-прокурор
всегда имел под рукой песочные часы. Как только доклад заканчивался, он
тотчас ставил часы на стол. Когда весь песок высыпался, сенаторы обязаны были
немедленно садиться на свои места и «подавать голоса», начиная с младших.
Постепенно генерал-прокурор занимает ключевое положение в государственном
управлении. Русский историк В.0. Ключевский писал по этому поводу: «Генерал-
прокурор, а не Сенат, становился маховым колесом всего управления; не входя в
его состав, не имея сенаторского голоса, был, однако, настоящим его
президентом, смотрел за порядком его заседаний, возбуждал в нем
законодательные вопросы, судил, когда Сенат поступал право или неправо,
посредством своих песочных часов руководил его рассуждениями и превращал его
в политическое сооружение на песке».
Наблюдательные иностранцы отмечали, что генерал-прокурор Ягужинский — второе
после императора лицо в государстве по своей силе и значению.
Однако давалось все это Ягужинскому с огромным трудом. Он ясно осознавал,
что только поддержка Петра I обеспечивает ему возможность твердо отстаивать
интересы закона. Особенно трудно ему приходилось потому, что отношения с
основным помощником — обер-прокурором Скорняковым-Писаревым у него не
сложились.
С самого начала своей службы в прокуратуре Скорняков-Писарев частенько забегал к
императрице и жаловался на свое незавидное положение, нерасположение к нему
генерал-прокурора Ягужинского. Намекал он об этом и в письмах к Петру I. Так,
осенью 1722 года обер-прокурор писал Петру: «А без Вашего Величества жить
нам, бедным, скучно». В письме же императрице Екатерине он был более
откровенен: «А без вас нам, бедным, жить зело трудно; о чем я Вашему
Величеству в Коломне доносил, то уже с бедным, со мною и чинится: Павла
Ивановича (т.е. Ягужинского, — Авт.) некоторые плуты привели на меня на
недоброходство».
Вскоре после этого он снова пишет Петру I: «И ныне паче на меня Павел
Иванович по наговору от него, Шафирова, озлобился и публично при Сенате
кричал на меня и бить челом хотел».
Вот в такой обстановке, при натянутых отношениях со своим ближайшим
помощником в Сенате, приходилось Ягужинскому создавать и укреплять органы
прокуратуры. А ведь ему надо было заботиться и о местной прокуратуре,
которая только-только вставала на ноги.
Не случайно в одном из писем Петру I Ягужинский отмечал: «Всемилостивейший
Государь! Я совестью своею и всеми сенаторами засвидетельствую, сколько в том
верности моей и старания ни было, однако ж с превеликою трудностью при таких
страстях дела в порядке содержать было можно, особливо будучи безо всякого
надежного вспомощника».
Наряду с руководством органами прокуратуры Ягужинский был начальником всей
сенатской канцелярии: он определял порядок делопроизводства и прохождения
дел, следил за дисциплиной и т.п. Поток же дел в Сенате был чрезвычайно
большой. Вскоре Ягужинский заметил, что один обер-секретарь не справляется с
такой массой дел. К тому же он не всегда был беспристрастен. По этому поводу
Ягужинский пишет предложение Сенату: «Понеже несказаемая бездна дел и к тому
же не небезлодозрителен один и може партии иметь, а когда другой будет, то
один за другим — глаза».
Сенат согласился с предложением Ягужинского и установил еще одну должность
обер-секретаря.
Вот так Прокуратура осуществляла от имени императорской власти и по ее
поручению повсеместный и постоянный надзор и контроль за действиями и
решениями Правительствующего сената, других центральных и местных
учреждений. Функции прокуратуры были довольно широки, хотя и
видоизменялись, особенно после Судебной реформы 1864 года. В отдельные
периоды генерал-прокурор выступал не только как блюститель законов, но и как
министр финансов, юстиции, внутренних дел. Особенно наглядно это проявилось
во времена царствований Екатерины II и Павла I. Начиная же с 1802 года
генерал-прокурор стал одновременно и министром юстиции.
Должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 году, за все время
ее существования, вплоть до октябрьских событий 1917 года, — почти два
столетия — занимали 33 человека. Первым в их ряду стоял как нам уже
известный сподвижник Петра I, один из «птенцов гнезда Петра Великого»
генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех
высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский.
В должности генерал-прокурора состояли различные лица, в подавляющем
большинстве незаурядные. Среди них были и выдающиеся государственные деятели
— Д.Н. Блудов, Д.П. Трощинский, и блестящие юристы — Д.Н. Замятнин, Д.Н.
Набоков, Н.В. Муравьев, и боевые, проявившие незаурядную храбрость в
сражениях офицеры — А.Н. Самойлов и Д.И. Лобанов-Ростовский, и тонкий
дипломат Д.В. Дашков, и выдающиеся русские поэты, гордость российской
литературы — Г.Р. Державин и И.И. Дмитриев.
О каждой личности можно сказасть очень многое. Например Князь Алексей Алексеевич
Долгоруков 27 апреля 1827 года был назначен товарищем Министра юстиции,
а через три дня, «по случаю тяжелой болезни» князя Д.И.Лобанова-Ростовского,
временно «вступил в права и обязанности Министра юстиции». 18 октября того же
года, после выхода в отставку министра, за Долгоруковым «впредь до особого
назначения» было оставлено управление министерством. В последствии император
утвердил его в должности Министра Юстиции и Генерал-прокурора.
По-разному складывались биографии и судьбы руководителей прокурорской
системы. Кто-то, подобно А.А.Вяземскому или Р.А.Руденко, отдал служению
прокуратуре свыше четверти века, кто-то, как А.А.Хвостов и А.Ф.Керенский или
Н.С.Трубин и А.И.Казанник, были на высшем прокурорском посту сравнительно
недолгое время. Но каждый по-своему вошел в нашу историю.
Среди них были люди большого ума и просто честные служаки. Но все были
патриотами своего Отечества и своего ведомства, мысля, однако, более о чести
Отечества, нежели мундира. Хотя честь мундира, в хорошем понимании этого
слова, и забота о достоинстве профессии были их отличительными чертами.
Не приходится удивляться, что российская прокуратура на протяжении двух веков
считалась одной из лучших в Европе, отличаясь строгостью и гуманностью. Сама
этика этой институции предполагала верность долгу, преданность и лояльность
государственным властным структурам, внимание к человеку. «Я ласкательства от
вас не требую, — писала в «секретнейшем наставлении генерал-прокурору
Александру Вяземскому» Екатерина II, — но единственно чистосердечное
обхождение и твердость в делах». И требовалось тогда от прокуроров «в
донесениях Императорскому Величеству поступать осторожно и рассмотрительно,
дабы кому бесчестия не учинить».
И в этом тоже было следование национальным традициям, родившимся задолго до
прокуратуры и сохранившимся в наши дни. Еще знаменитый московский митрополит
Филарет в своей речи «О назидании ссыльных» учил относиться к преступнику «с
христианской любовью, с простотой и снисхождением, остерегаться всего, что
унижает и оскорбляет: низко преступление, а человек достоин сожаления».
Россия за столетия своей истории то свято блюла православие, то яростно
отбрасывала его от себя, но православный менталитет, складывавшийся годами,
неизменно проявлялся в характере русского человека, вне зависимости от его
партийности и религиозности. Это удачно подметил еще выдающийся российский
юрист А.Ф.Кони в своей работе «Приемы и задачи прокуратуры» в 1911 г. Он так
прокомментировал знаменитое в русской юриспруденции изречение Филарета:
«Если таковое должно быть отношение к осужденному преступнику, составляющее
одну из прекрасных нравственных черт русского народа, то нет никакого
основания иначе относиться к подсудимому».
При этом А.Ф.Кони высказал очень важный для нас, будущих, и сегодняшних
работников прокуратуры, постулат: при всем гуманизме, прокуратура, как
специфическая надзорная государственная структура, не может быть милосердна
в ущерб «правовой и фактической доказательности».
Строгость и гуманность — вот два краеугольных камня, на которых стояла
российская прокуратура на протяжении столетий. Защита интересов государства и
каждого гражданина — вот два основополагающих принципа, которых
придерживались генерал-прокуроры дореволюционной России и которым должны
следовать прокуроры наших дней.
Недаром почти у всех российских прокуроров были незапятнанные репутации,
превосходные послужные списки. Сохранились воспоминания о первом, петровских
времен, генерал-прокуроре России Павле Ивановиче Ягужинском одного из его
современников: «Если он уже обещает что-нибудь принять на себя, то скорее
умрет, нежели нарушит обещание... Если первый сановник империи поступает
несправедливо, то он порицает его с такою же свободою, как и низшего
чиновника». Замечательное качество юриста-государственника быть равным со
всеми, ибо все равны перед Богом и Законом.
Хочется особо подчеркнуть, что осуществление надзора за соблюдением законов в
государстве Российском всегда было прерогативой прокуратуры, а это предполагало
ее независимость от иных, особенно местных властных структур. И когда мы
размышляем о делах и людях прокуратуры, важно помнить, что не только дела были
праведны, но и люди, те дела вершившие, стремились к объективности,
независимости от каких бы то ни было влияний и воздействий со стороны. Весьма
показательным в этой связи представляется «правление» князя Долгорукова на
посту генерал-прокурора России. Алексей Алексеевич Долгоруков, по воспоминаниям
современников, был человеком независимых суждений, неподкупным и справедливым.
Время его «прокурорствования» ознаменовалось энергичной борьбой за
независимость прокурорского надзора. И ранее генерал-прокурорам приходилось
отстаивать независимость местных прокуроров и стряпчих от произвола
губернского начальства. При Долгорукове в этой борьбе он побеждал чаще, может
быть, чем его предшественники. В борьбе с губернаторами за независимость
местных прокуроров он выходил на уровень Правительствующего Сената. В
результате родился тогда исторический сенатский Указ от 28 сентября 1828
г. Его направили всем министрам, начальникам губерний, в Святейший Синод и
департаменты самого Сената. В Указе отмечалось, что «губернские прокуроры, на
основании узаконении, везде смотрят и бдение имеют, дабы в губерниях ничего
противного закону и общей пользе не происходило, а в случае их упущений или
преступления должности, они подвергаются ответственности пред министром
юстиции, или суждению Правительствующего Сената».
И было в Указе чрезвычайно важное положение о независимости прокуроров от
местного начальства. Специально подчеркивалось, что губернский прокурор не
может находиться в зависимости от губернского руководства, так как «в случае
каких-либо по делам службы несогласий его с начальниками губерний, или в
случае представления начальству о неправильном действии губернатора, может
навлечь к себе со стороны его нерасположение, а следовательно, если бы
аттестация таковых чиновников зависела от губернатора, они могли бы, при всей
похвальности своей службы, лишиться справедливого по оной удостояния».
В то же время закон, «определяющий должность и права генерал-прокуроров»,
наделял тогда прокуроров полномочиями и в отношении Сената. «Ежели кто из
Сенаторов приговаривать будет неправо, генерал-прокурор предложит им, чтобы
они исполняли свой долг».
А ведь возымело действие! И когда, например, в бытность генерал-прокурором и
министром юстиции Дмитрия Васильевича Дашкова некоторые губернаторы были
замечены прокурорами в совершении бесчинств, с них после вмешательства
генерал-прокурора императором строго взыскано было.
Давая оценку деятельности прокуроров в более позднее время, в середине XIX
века, А.Ф.Кони писал, что «губернский прокурор и стряпчие в уездах были
живым напоминанием закона и, во многих случаях, его обязательными
истолкователями... История министерства юстиции с тридцатых до шестидесятых
годов представляет немало примеров энергичной борьбы губернских прокуроров с
местными злоупотреблениями».
Отстаивая букву Закона, прокурорам приходилось не только противостоять
местничеству, но и против воли императора идти. В 1916 году генерал-прокурор
Александр Александрович Макаров, несмотря на прямое указание Николая II,
отказался прекратить уголовное дело, возбужденное в отношении бывшего
военного министра Сухомлинова.
Не менее «несговорчивой» фигурой слыл и предшественник А.А.Макарова генерал-
прокурор Александр Алексеевич Хвостов. «Убежденный законник», как его
называли современники, А.А.Хвостов, честный, правдивый и прямой, умел
отстаивать свою точку зрения перед любым, в том числе и императором. Не шел
он на поводу и у всесильных фаворитов и временщиков, не исключая и
Распутина.
И сегодня, для того чтобы постичь психологию прокуроров, надо заглянуть в
историю: в прокуратуру всегда шли люди, не согласные жить рядом со злом и
мириться с несправедливостью.
Одни генерал-прокуроры удерживали свою должность в течение длительного
времени: например, как уже было выше сказано А.А. Вяземский — около 30 лет,
В.Н. Панин — более 20 лет. Другие же, напротив, непродолжительное время —
менее года: например, А.А. Хвостов, А.Ф. Керенский, А.С. Зарудный, П.Н.
Малянтович (особенно это относится ко времени, предшествовавшему Февральской
революции, и к периоду Временного правительства).
После Октябрьской революции органы прокуратуры, как известно, были
ликвидированы. В Декрете о суде № 1 от 24 ноября 1917 года отмечалось:
«Упразднить доныне существовавшие институты судебных следователей,
прокурорского надзора, а равно институты присяжной и частной адвокатуры». В
роли обвинителей теперь могли выступать все «неопороченные граждане обоего
пола, пользующиеся гражданскими правами». Надзор же и контроль за законностью
входил в функции многих органов и учреждений, начиная с ВЦИКа и его президиума
и кончая губернскими и уездными отделами юстиции.
Такое положение, вполне приемлемое в условиях гражданской войны, стало
нетерпимым во время мирного строительства. В 1921 году со всей остротой
встал вопрос о создании прокуратуры.
Советская прокуратура была создана 28 мая 1922 года, когда М.И. Калинин
как председатель ВЦИКа подписал принятое этим органом «Положение о прокурорском
надзоре». В нем говорилось: «В целях осуществления надзора за соблюдением
законов и в интересах правильной политики борьбы с преступностью ВЦИК
постановляет:
Учредить в составе Народного Комиссариата Юстиции Государственную прокуратуру
. Были определены и ее функции. Первым прокурором России стал Д.И. Курский,
а после образования Союза ССР первую должность прокурора Верховного суда
СССР занял П.А. Красиков. В разные годы прокурорами (генеральными
прокурорами) Союза ССР и РСФСР были И.А. Акулов, Н.В. Крыленко, В.А. Антонов-
Овсеенко, М.И. Васильев-Южин, А.Я. Вышинский, К.Н. Сафонов, Р.А. Руденко,
А.М. Рекунков, Б.В. Кравцов и др.
Сменялись эпохи, менялись и продолжают меняться функции органов прокуратуры
России, но каждый раз во все времена на должности генерал-прокуроров, а затем
и генеральных прокуроров России призывались Отечеством государственные
мужи, чья жизнь и служебная деятельность не может остаться незамеченной. Ведь
с их именами связаны многие значимые события нашей истории, которые
непременно должны быть занесены в ее летопись. И Мы, как будущие прокуроры
должны крепко знать историю Российской прокуратуры, потому что опираясь на
неё мы сможем работать в прокуратуре достойно как известные нам прокуроры.