Курсовая: Политическая культура

государственных институтов, партий, общественных организаций, элит, лидеров и

всех граждан. Вне живой деятельности политичес­ких сил в ее многообразии типов,

форм и видов не­возможно осмыслить ни функционирования полити­ческой системы,

ни особенностей политических ре­жимов, ни в целом политического процесса.

Госу­дарство, например, как еще отмечал М. Вебер, есть комплекс специфических

совместных действий лю­дей. Оно перестает существовать в политическом смысле,

как только исчезает возможность функцио­нирования определенных типов совместных

дейст­вий. Главным образом — осуществления власти от имени общества особыми

группами людей.

Деятельностный подход в политологии не менее значим, чем в социологии. Смысл

политологической науки заключается в основном в объяснении сути процесса и

организации политических действий, их детерминации и влияния на общество.

Категория деятельности при изучении политических явлений играет роль

обозначения сложных черт и взаимосвязей субъективной стороны политики.

Политическая культура — постоянно изме­няющийся и развивающийся феномен,

чутко реагирую­щий на динамику окружающего мира. Присутствие в термине

«политическая культура» самого понятия «культура» создает ряд трудностей в его

определении. До сих пор нет единого мнения, что такое культура. Существует

множество ее определений, часто весьма далеких друг от друга.

Если под культурой понимать всю сумму резуль­татов материального и духовного

производства чело­веческого общества, то политическая культура пред­ставляет ту

часть общей культуры, которая объединяет исторический опыт, память социальных

общностей и отдельных людей в сфере политики, их ориентации, установки, навыки,

определяющие политическое по­ведение.

Политическая культура — это совокупность официально принятых и неофициально

бытующих в данной стране полити­ческих норм, правил, принципов и обычаев,

которые достаточно жестко (хотя порой и незаметно) определяют, направляют,

ограничивают политическое поведение как государственных деятелей, так и рядовых

граждан. Нет политической культуры, единой для Европы и Ближнего Востока,

Западного полушария и Дальневос­точного региона. Существуют многие типы и

вариации политической культуры — региональные, национальные и тд. В каждой

конкретной стране есть собственная ба­зисная модель политической культуры, и

проявляется она в национально-специфических формах.

В осмысление политической культуры большой вклад внесли американские

политологи Г.Алмонд, С.Верба, СЛипсет, Л.Пай и др. Их подходы к изучению

проблемы были разными. Политическая культура трак­товалась то как

психологическое явление, как совокуп­ность внутренних ориентации человека на

политичес­кие объекты, то как модель желательного поведения и мышления.

Объективистский подход призван был раскрыть содержание политической культуры

через нормы и санкционированные образцы поведения граждан и групп. Однако все

исследования были ори­ентированы на субъективный контекст политики, цен­ностные

ориентации человека в политике, на оценоч­ные суждения и мнения человека о

политических объ­ектах. Оценочные суждения отражают индивидуально-личностное

отношение к явлениям политики и власти, меру осознания своего гражданского

долга, глубину понимания и значимости идей свободы, справедливос­ти, равенства,

людей к окружаю­щему миру — природному и социальному, включа­ющему

целесообразное изменение его в соответствии с человеческими потребностями.

Каждая сфера жиз­ни общества (экономическая, социальная, духовная и т. д.)

характеризуется совокупностью присущих ей форм и видов деятельности, равно как

и общест­венных отношений.

Особое место занимает политическая деятельность, составляющая основное

содержание политической сферы жизни. Определить содержание понятия

по­литической деятельности — это означает дать суще­ственное определение

политики.

Возможны два концептуальных подхода при рас­смотрении проблемы политической

деятельности, вытекающие из неоднозначного понимания полити­ческой системы.

Один из них: деятельность понима­ется, прежде всего, как саморегуляция

политичес­кой системы внутри себя, являющейся самостоятель­ным организмом.

Субъектами деятельности высту­пают организационные группы лиц: парламентские,

партийные фракции, правящие группировки (элиты), правительство, другие органы

власти, лидеры, функ­ционирующие непосредственно в политической сис­теме. Иной

подход (чаще всего встречается у марк­систских авторов) базируется на понимании

полити­ческой системы в виде организации, управляемой внешними, по отношению к

политическим институ­там, социально-классовыми силами. Понятие поли­тической

деятельности в таком случае включает обобщенное выражение воздействий на

систему социаль­ных групп и общественных объединений, людей, то есть субъектов

гражданского общества.

Политическая деятельность представляет собой совокупность организованных

действий субъектов как внутри политической системы, так и вне ее, подчи­ненных

реализации общих социальных интересов и целей. В основе своей политическая

деятельность — это руководство и управление общественными отно­шениями при

помощи институтов власти. Ее суть — управление людьми, человеческими

сообществами.

Конкретное содержание политической деятельнос­ти составляет: участие в делах

государства, опреде­ление форм, задач и направления деятельности госу­дарства,

распределение власти, контроль за ее деятельностью, а также иное воздействие на

политичес­кие институты. Каждый из отмеченных моментов обобщает многообразные

виды деятельности: ска­жем, непосредственное выполнение людьми поли­тических

функций в рамках институтов государственной власти и политических партий и

опосредствованное участие, связанное с делегировани­ем полномочий тем или иным

институтам; профес­сиональная и непрофессиональная деятельность; руководящая и

исполнительская деятельность, на­правленная на укрепление данной политической

системы или, напротив, на ее разрушение; институционализированная или

неинституционализированная деятельность (к примеру, экстремизм); сис­темная или

внесистемная и т. д.

М. Вебер, говоря о составе политической деятель­ности, подчеркивал, в первую

очередь, деятельность по сохранению порядка в стране, т. е. «существую­щих

отношений господства».

Если говорить об институтах, входящих в полити­ческую систему, то

деятельность каждого из них имеет свои существенные признаки и, прежде всего,

раз личные цели и средства их достижения.

Сущность политической деятельности раскрывает­ся в специфике ее объекта и

структурных элементов: субъекта, целей, средств, условий, знания, мотивации и

норм, наконец, самого процесса активности.

Непосредственным объектом политической дея­тельности выступают политические

ценности, инсти­туты, политическая система в целом и стоящие за ними социальные

группы, партии, элиты, лидеры.

В сферу политической деятельности включается не общество как целое, не

социально-классовые от­ношения во всех возможных аспектах, а лишь отношения

общества, социальных групп, классов, слоев, элит к институтам политической

власти и послед­них к обществу.

Субъекты политической деятельнос­ти разнообразны. Отметим, в частности, два

их вида: групповые и индивидуальные субъекты. К группо­вым относятся:

классовые, национальные, террито­риальные (региональные), корпоративные,

элитарные субъекты. Индивидуальный субъект — любая поли­тически активная

личность, действующая в единст­ве с группой.

Анализ политической структуры общества позво­ляет выявить разновидности

групповых субъектов (политических групп), сложившихся в данной

соци­ально-политической ситуации. Политические груп­пы следует отличать от

социальных групп. В качестве субъектов политического действия зачастую

вы­ступают лишь отдельные части (слои) больших со­циальных групп или смешанные

группы. Различные слои одной и той же социальной группы или общности (скажем,

нации) нередко оказываются ориентирован­ными на неодинаковые, а иногда и на

противопо­ложные цели и ценности.

Существенный признак политической деятельнос­ти — ее рациональность. Иными

словами, осознан­ная ориентированность на политические интересы, цели и

ценности; взаимосвязь мотивов выбора це­лей и средств практических действий,

познаватель­ной и оценочной деятельности. Отсюда (по М. Веберу) наличие двух

видов рациональности: целерациональное (осознанность, научная обоснованность

по­литических целей) и ценностно-рациональное (осоз­нанность ценностей). То и

другое доказывает пре­вращение знания и ценностей в важнейшие факто­ры власти и

управления. Рациональность в полити­ке специфична: включает идеологию.

Идеологичес­кий компонент пронизывает всякое политическое действие, коль скоро

оно ориентировано на опреде­ленные ценности и интересы. Более того, является

критериальным признаком его направленности.

Рациональный момент, безусловно, является ре­шающим в субъективном смысловом

содержании политического действия, выражая отношение субъ­екта к институтам

власти. Тем не менее политичес­кое действие не исчерпывается рациональностью. В

нем остается место для иррационального как от­клонения от целенаправленности.

Мотивационная база политического действия — сложная система, в которой наряду

с рациональной стороной (ориентированность на цели и ценности) присутствуют

психолого-эмоциональные элементы (жажда власти, страх, зависть и т. п.).

Следователь­но, возможность объяснения политического дейст­вия на

интеллектуальном уровне отнюдь не исклю­чает необходимости расшифровки его

психоэмоциональ­ного аспекта. В первую очередь при анализе массовых действий. И

не в последнюю — при объяснении не­предсказуемости поведения политических

деятелей.

Продолжая характеристику специфики политичес­кой деятельности, нельзя обойти

такую особенность, как ориентированность ее на легитимность. Это свой­ство

деятельности выступает в качестве ее общест­венного условия, и вместе с тем —

разграничитель­ного критерия системной и внесистемной деятель­ности. Последняя

чаще всего нелегитимна в смысле ее не узаконенное господствующей системой и в

то же время может быть легитимной в плане призна­ния широкой общественностью

соответствия тради­ции или освещенной харизмой.

Легитимность политической деятельности предпо­лагает соответствие

установленному порядку. В этом проявляется еще одна ее специфическая черта.

По­рядок означает ориентацию субъекта деятельности на обязательные нормы,

общезначимые для данного политического общества. Порядок гарантируется

воз­можностью правового принуждения, осуществляемого специальными группами

людей, или же применением санкций политического и общественного характера,

исходящих от политических групп и институтов граж­данского общества (публичного

осуждения, политиче­ской оценки, исключение из состава элиты и т. п.).

Сказанное подводит к осознанию многообразия средств политической

деятельности: от прямого фи­зического насилия, монополией на применение

ко­торого обладает государственная власть, до использо­вания общественного

мнения. Общеизвестна принци­пиальная важность соотношения цели и средств в

по­литике. Установка: цель оправдывает средства —ха­рактерна для диктаторских

режимов и их политичес­ких носителей. Требования же соответствия средств

демократическим, гуманным целям политики — нор­ма подлинно народных сил и

выражающих их интере­сы политических структур. Политика в целом может быть

ориентирована на цели или на средства, что за­висит от характера субъекта и

конкретной ситуации.

Политическая деятельность отличается от других видов социальной деятельности

также тем, что для субъекта любого уровня она так или иначе связана с

противоречиями между общим и частными интере­сами общественных групп и

подчинена в конечном итоге разрешению этих противоречий. Объективные

противоречия интересов, возникающие на этой базе конфликты — глубинный источник

и стимул поли­тической активности в любых ее формах и видах, основная

детерминанта, говоря словами М. Вебера, субъективного смысла политического

действия. Вот почему, не поняв этих противоречий, нельзя разо­браться и в сути

политических процессов. Это обсто­ятельство многократно подчеркивали теоретики

марк­сизма. И не только. Даже Э. Бернштейн, критико­вавший марксизм за

увлечение диалектикой, писал: «Задача исследователя политической жизни —

вскрыть те глубокие противоречия, которые легли в основу происходившей борьбы,

и правильно их понять».

поведение», ни ее специфи­ки, ни надобности ее различения с категорией

«по­литическая деятельность». Польский политолог Т. Бодио отмечает три точки

зрения по данному вопросу:

1. Поведение есть внешнее проявление политическо­го действия. 2. Политическое

поведение и полити­ческое действие — тождественные понятия. 3. По­литическое

действие есть специфическая форма по­литического поведения. Им и рядом

отечественных авторов (А.И.Демидов, Г.П.Предвечный) во главу политологического

анализа поставлена категория «политическая деятельность», позволяющая более

глубоко и всесторонне описывать политику. При этом подчеркивается ее

существенное смысловое отличие от понятия «политическое поведение». Например,

со­гласно А-И.Демидову, поведение — это понятие, опи­сывающее механизм,

структуру «политической дея­тельности». Т. Бодио считает, что в контексте

онтологического анализа политики (то есть как вида соци­альной реальности)

политическая деятельность охва­тывает любую политическую активность. Стало

быть, политическая деятельность, по сравнению с понятием «политическое

поведение», — наиболее широкое, ох­ватывающее политические действия и

поведение. Та­кой подход представляется наиболее плодотворным.

Политическое поведение, как и деятельность, суть выражения активности людей в

политической сфере жизни. Несомненно, что активность индивида или группы,

лидеров или массы может быть со знаком плюс или минус. Например: участие или

неучастие в каких-то политических кампаниях, согласие или несогласие с теми или

иными политическими акция­ми властей. Вопрос в том, какова специфика поведе­ния

как вида активности: в отличие от политическо­го? Опираясь на имеющуюся

литературу, можно ут­верждать, что особенность политического поведения

заключается в следующем: это прежде всего субъектно-субъектное отношение. Тогда

как в определе­нии политической деятельности на первом плане

субъектно-объектное отношение. Политическое по­ведение — такой тип активности,

который, будучи обусловленным политической средой, направлен на самого субъекта

и выражает его состояние в процес­се действия.

Т. Бодио подчеркивает, что поведение связано глав­ным образом с

приспособлением людей к условиям политического бытия, тогда как действие — с

созна­тельным намерением осуществить изменения в по­литическом бытии.

Г.П.Предвечный рассматривает поведение как вид активности, «направленной на

изменение состояния субъекта», а не на изменение того, что находится вне

субъекта, хотя «экстериоризированный дейст­венный момент есть и в поведении».

Между про­чим, и в деятельности как субъектно-объектном отно­шении, безусловно,

присутствует интериоризированный момент. К примеру, неучастие члена партии в

собра­нии партийной организации характеризует его отно­шение к своим товарищам

по партии — его поведение. Оно непосредственно не сказывается на принятых

ре­шениях и деятельности данной организации. Но регу­лярное непосещение своих

собраний многими члена­ми партии в конечном счете ведет к снижению

поли­тического воздействия организации на данный коллек­тив, да и в целом

активности партии.

Политическое поведение — это непосредственное взаимодействие участников

политической деятельнос­ти. Естественна его внутренняя связь с самим про­цессом

деятельности. Скажем, такой поведенческий акт, как реакция индивидов

(позитивная или нега­тивная) на импульсы, исходящие от политической влас­ти, —

неотъемлемый компонент политического дейст­вия. Он характеризует его

определенный уровень.

Думается, что хорошей иллюстрацией нашего оп­ределения политического

поведения служит пример М. Вебера о двух способах «сделать из политики свою

профессию: либо жить «для политики», либо жить «за счет» политики и

«политикой»... тот, кто живет «для» политики, в каком-то внутреннем смысле

тво­рит «свою жизнь из этого» — либо он открыто на­слаждается обладанием

властью, которую осущест­вляет, либо черпает свое внутреннее равновесие и

чувство собственного достоинства из сознания того, что служит «делу»... и тем

самым придает смысл своей жизни». Стало быть, и тот, и другой способ «доить для

политики» и «жить за счет политики» и политикой — не изменяет социальную среду.

И, сле­довательно, в обоих случаях речь идет об активнос­ти, прежде всего

направленной субъектом на самого себя, то есть о поведении. Политическое

поведение характеризует личностные и групповые мотивы дей­ствий (причем

осознанных и неосознанных), форму проявления и объективации индивидуальных и

мас­совых действий, их направленность, связанную с приспособлением к условиям

политического бытия.

Отмеченные и другие, связанные с ними, элемен­ты политического поведения

составляют предмет бихевиорального (поведенческого) Направления в политологии.

В частности: поведение при голосова­нии, негативная реакция избирателей,

реагирование на призывы партий, посещение массовых мероприя­тий и т. д.

Итак, понятие «поведение» относится к любым политическим действиям,

характеризуя состояние субъекта во время деятельности. Такая трактовка данного

понятия соответствует его определению с психологической точки зрения. Один из

известных исследователей поведения П.М.Якобсон писал: «Это понятие...

улавливает своеобразные особенности и структуру человеческой деятельности и

выявляет специфику ее организации в последовательности про­цессов психической

жизни». Автор видит одну из задач исследования «объяснить поведение человека в

основных формах его деятельности».

Специфика политического поведения, в отличие от деятельности, проявляется в

конкретных разновиднос­тях его субъектов. Таковыми выступают индивиды, группы,

массы, толпа. Соответственно различаются виды поведения: индивидуальное,

групповое и массо­вое... Вместе с тем поведение может классифициро­ваться по

другим критериям: по мотивам — осознан­ное и неосознанное, произвольное,

стихийное; по си­туативным особенностям — нестабильное, стабильное, кризисное,

неожиданное и т. д.; по способам проявле­ния— бунт, протест, массовое

недовольство; по про­должительности — длительное, кратковременное; по

направленности — конструктивное и солидарное как проявления политического

участия, разрушительное, экстремистское; по управляемости — сознательно

контролируемое и неконтролируемое (импульсно-аффективное, патологическое).

Сказанное, конечно же, не исчерпывает многочис­ленные формообразования

политического поведения, но дает возможность читателю понять сложность этого

феномена политической реальности.

В политическом анализе можно учитывать то об­стоятельство, что различные

модификации полити­ческого поведения коррелируются с конкретной си­туацией и

конкретными процессами политической деятельности. К примеру, когда речь идет о

полити­ческом руководстве, то наряду с деятельностью по­литических институтов

приобретает важное значе­ние поведение индивидуальных лидеров. А при ана­лизе,

скажем, политических кампаний, нельзя обойти массовое поведение, склонное к

самостимуляции. Возникает необходимость в выяснении тех побужде­ний, которые

движут толпой, толкают ее на те или иные действия, определяют ее поступки.

Массовое политическое поведение всегда неоднозначно. Было бы крайним упрощением

рассматривать лишь раци­ональное, осознанное в его мотивационной базе.

Ир­рациональность, неосознанность и самих мотивов и, тем более, направленности,

а также последствий дей­ствий — один из существенных признаков массового

поведения. На волне иррациональности массового поведения, как не раз в истории

бывало, к власти приходили диктаторы, манипулируя при этом самы­ми благими

демократическими лозунгами. Не исклю­чение — история нашей многострадальной

страны.

Таким образом, несмотря на то, что политическое поведение неотделимо от

политической деятельнос­ти, его анализ не дублирует объяснение политической

деятельности, а позволяет раскрыть состояние субъектов различных уровней и

модификаций в раз­личных процессах этой деятельности. Иными слова­ми, анализ

политического поведения — это неотъем­лемая сторона исследования политической

деятель­ности в плане конкретизации субъективного аспекта и его объективации во

внешних проявлениях. Поли­тическая субъективность не может быть раскрыта без

выяснения совокупности побуждений, действий и поступков, сформировавшихся или

формирующих­ся в процессе конкретных форм политической дея­тельности.

культуры, с достаточ­ной четкостью прослеживается два наиболее общих

концептуальных подхода. Один из них заложен основоположниками изучения

современной политичес­кой культуры американскими социологами Г. Алмондом и Г.

Пауэллом. Ими было введено понятие «политическая культура» и дано определение,

счи­тающееся в зарубежной литературе классическим. Оно таково: «Интернализация

политической систе­мы через познание, чувства и суждения ее членов».

Политическая культура, разъясняет это определение польский политолог А.Боднер,

есть совокупность индивидуальных позиций и ориентации участников данной

системы; субъективная сфера, лежащая в основе политических действий и придающая

им зна­чение. «Индивидуальные ориентации соединяют в себе несколько элементов,

а именно:

а) познавательную ориентацию — истинное или ложное знание о политических

объектах и идеях;

б) аффективную ориентацию — ощущения связи, вовлечения, противодействия и т.

д. по отношению к политическим объектам;

в) оценочную ориентацию — суждение и мнение о политических объектах...». В

соответствии с изло­женным, по А. Боднеру, главным предметом иссле­дования

политической культуры остаются позиции индивидуумов и групп по отношению к

политичес­ким явлениям, что означает ориентацию на изуче­ние субъективного

контекста политики.

Как видно из изложенного, политическая культу­ра в данном понимании — явление

всецело субъек­тивное и по природе своей индивидуальное. Из ее состава

исключены политические институты и орга­низации, да и в целом вся совокупность

объективи­рованных элементов. Думается, что прав был Н.М.Кейзеров,

критиковавший в свое время односторонность такого подхода. Однако его критика

страдала иной односторонностью. Автором по сути подвергался со­мнению

субъективный, в том числе личностный, ас­пект политической культуры. А ведь он

очевиден. Не считаясь с ним, невозможно осмыслить данный сложнейший феномен.

Характерно, что первоначаль­ным толчком к изучению политической культуры

послужили опросы общественного мнения с целью выяснения индивидуального

отношения граждан к политической системе в США и ряде некоторых дру­гих стран.

Тем не менее если сводить политическую культу­ру лишь к субъективности, к

индивидуальным пози­циям и ориентациям, то это означает закрыть путь, по

крайней мере, для понимания ее как воплощения накопленного народом той или иной

страны опыта политического развития, а также вывести за рамки культуры саму

политическую систему как объекти­вированную реальность.

Другой подход в определении политической куль­туры сформулирован советскими

авторами. В его ос­нове — понимание политической культуры как

субъ­ективно-объективного феномена, как способа духов­но-практической

деятельности и отношений в сфере политики. На первый взгляд, такой подход

абстрак­тен; он прямо не фиксирует личностный аспект куль­туры, чем отличаются

определения Г. Алмонда, Г. Пауэлла и А.Боднера. Однако в данном случае можно

говорить о разумной абстракции методологи­ческого характера, позволяющей

охватить наиболее существенные признаки исследуемой категории. Вот одно из

развернутых определений, данных в литера­туре в рамках рассматриваемого

подхода: «Полити­ческая культура — это реализация политических знаний,

ценностных ориентации, образцов поведения социального субъекта (личности,

класса, общества) в исторически определенной системе политических отношений и

политической деятельности. Она вклю­чает зафиксированный в обычаях и законах

полити­ческий опыт общества, его классов, социальных групп, трудовых

коллективов, индивидов, уровень их представлений о политической власти и

полити­ческих отношениях, способность дать правильную оценку явлениям

общественной жизни и занять по­литическую позицию в ней, выраженную в

конкрет­ных социальных действиях»

Для учебных целей можно ограничиться приве­денным определением. В нем

схвачены главные стороны политической культуры. На базе данного определения

представляется возможным развернуть ана­лиз интересующей нас категории.

Бесспорно, что политическая культура представляет собой один из главных

качественных признаков политического субъекта. Это составляющая понятия

политической субъективности. Но отнюдь не ограниченной только

субъектом-индивидуумом, от­дельной личностью. В политике задействованы

со­циальные группы и общности Они также обретают определенные формы культуры и

являются коллек­тивным носителем.

В состав политической культуры включается вся совокупность как

индивидуальных, так и коллектив­но-групповых ценностных ориентации и образцов

поведения участников политической системы. Куль­тура не сводима к

индивидуальным свойствам. Не единичное, а массовое и типичное для данной группы

или общности характеризует ее.

Понимание политической культуры как специфи­ческого качества социального

субъекта связано с коренным ее признаком: она (культура) есть способ

политической деятельности и поведения. Этим при знаком охватываются все

компоненты политической культуры: реализация политических знаний, ценнос­тей,

образцов поведения, опыт, зафиксированный в нормах (обычаях, законах),

способности людей к политическому действию и т. п.

В процессе деятельности политическая культура субъекта выступает в форме

исторически культур­ной творческой способности и в виде объективиро­ванных

культурных ценностей, то есть признанных обществом и существующих как

реальность. Обоб­щенно говоря, состояние политической культуры и ее структура

характеризуются: а) комплексами яв­лений культурно-психологических,

идейно-теорети­ческих и поведенческих, реализуемых в политичес­ких действиях;

б) объективированными результата­ми деятельности: ценностями, нормами,

института­ми, включая интегрированный прошлый опыт, на которые ориентированы

политические субъекты, члены данного общества, страны; в) сформировавшимися

(или формирующимися) типами политичес­ких субъектов (индивидуальными,

групповыми, эли­тами, партиями и др.), с присущей им системой мо­тивации

поведения и деятельности.

Политическая культура отдельных политических субъектов слагается из таких

компонентов, как-то: знания и ориентации в отношении политики и раз­личных

ветвей власти, деятельности правительства и его представителей; характер

отношения к другим политическим субъектам (включая партии); полити­ческая

самоидентификация, то есть отождествление самим субъектом себя с каким-то

политическим со­обществом и другие. Степень массового проявления каждого из

компонентов влияет на состояние поли­тической системы. Так, согласно данным

Г.Алмонда и С. Вербы, слишком сильная приверженность граждан определенным

политическим партиям и группам может привести к дестабилизации системы. «Чтобы

граждане могли хоть в какой-то степени кон­тролировать политические элиты, их

преданность по отношению к системе и к этим элитам не должна быть полной и

безусловной».

Если говорить о культуре функционирования по­литических институтов, то

следует отмечать иные компоненты. В частности: культуру принятия поли­тических

решений, культуру электорального поли­тического процесса (поведения партий,

движений); культуру восприятия и регулирования политических конфликтов;

характер взаимодействия между инсти­тутами (ветвями власти, партиями и т. п.);

уровень идеологизированное институтов; политический язык (система символов —

носителей политического значений) и т. д. Скажем, западным демократичес­ким

институтам свойственна невысокая идеологизированность, пропитанность

расплывчатыми и всеооъемлющими ценностями, значительный уровень то­лерантности

(терпимости) по отношению к оппози­ции; ориентация на состязательность в

политичес­ком процессе и другие.

Обобщим сказанное. Категория политической куль­туры многоплановая. Она

характеризует как образ поведения и деятельности индивидуальных и кол­лективных

субъектов в сфере политики, так и спо­соб функционирования и развития

политических институтов и системы в целом. Эта категория фик­сирует в

теоретической форме исторически сложив­шееся политическое сознание,

соответствующие ему механизмы мотивации и формы реализации полити­ческой

активности членов общества, системы цен­ностей, норм и институтов,

обеспечивающих осущес­твление политической власти как орудия регуляции и

управления обществом. Политическая культура есть система, определяющая

возможность воспроизводства политической жизни на основе исторической

преем­ственности.

На вопрос, что главное в анализе политической культуры, правильным может быть

только ответ, указывающий на конкретного ее носителя. Если речь идет об

индивидах и отдельных социальных груп­пах, то главное — анализ

интериоризированных (то есть усвоенных субъектом, переведенных во внутрен­ний

план) ценностных, нормативных и мотивационных компонентов политической

деятельности и со­ответствующих позиций по отношению к системе власти. В таком

контексте вполне оправданно опре­делять политическую культуру как совокупность

позиций, ценностей и образцов поведения, затраги­вающих взаимоотношения власти

и граждан». Ког­да же говорим о культуре в связи с анализом поли­тической

системы в целом, акцент переносится на качество, состояние образующих систему

институ­тов власти и управления, на объяснения способов (моделей)

функционирования властных отношений. На первый план выдвигается культура

властвования, характеризующая отношение политических инсти­тутов к членам

общества. Понятие «культура власт­вования» отражает двуединые признаки

политичес­кой системы: а) совокупность объективированных в ней ценностей и

основанных на них норм, определя­ющих характер и границы властного воздействия

системы на граждан; б) уровень соответствия факти­ческого функционирования

власти к нормативному должному. Первое включает, в частности, права и свободы

человека, провозглашаемые и защищаемые системой, а также методы властвования,

админис­тративно-управленческие и идеологические аппара­ты государства, способы

информации граждан, свя­занные с его деятельностью, методы согласования

интересов и принуждения и т. д. Второе прежде все­го выражает характер

легитимности власти: нали­чие или отсутствие согласованности ее нормативной

базы с признанными в обществе ценностями.

Политическая культура общества сущностный признак данной политической

системы. Но ее содер­жание не покрывается системой. В структуре куль­туры

имеются элементы внесистемного, дисфункци-онального характера

(«контркультуры»), противопо­ложные ценностям и нормам наличного политичес­кого

строя. Выше отмечалось, что политическая сис­тема реальная база для

формирования политичес­кого сознания, а значит, и культуры. Тем не менее

последняя оказывает обратное влияние на систему, более того, политическая

система формируется и модифицируется под влиянием наличной политичес­кой

культуры. Подобная закономерная взаимосвязь прослеживается везде. В любой

стране политические структуры воплощают в себе состояние культуры данного

общества, народа. Известно, что отсутствие долговременных демократических

культурных тра­диций в России послужило одной из причин утвер­ждения здесь

после Октябрьской революции автори­тарного строя.

На формирование политической культуры данно­го общества и строя оказывают

влияние многие фак­торы. В их числе исторические предпосылки, уро­вень общей

культуры страны, народа, ибо полити­ческая культура - ее часть, она в любом

случае ак­кумулирует в себе предшествующий опыт. Бесспор­но велико

детерминирующее значение такого факто­ра, как социально-классовые интересы.

Только не следует абсолютизировать их воздействие на культу­ру, что обычно

делалось в марксистской литературе. Нелепо отрицать детерминацию политической

куль­туры географическими факторами. Геополитика не последний элемент в

стратегическом мышлении правящих кругов во многих странах мира. Наконец, одним

из существенных факторов формирования по­литической культуры общества является

идеология.

Анализ категории политической культуры дает возможность обозреть ее функции.

При этом следует подчеркнуть известное несовпадение политической культуры

общества и данной политической системы. В противном случае исчезает

методологическая посылка разграничения функциональных и дисфункциональных

элементов культуры по отношению к кон­кретной политической системе.

Будучи сущностным признаком политической сис­темы и вместе с тем выступая

предпосылкой, в определенной степени основой ее формирования, поли­тическая

культура выполняет прежде всего функ­цию интегратора всего политического опыта

и меха­низма передачи его от прошлого к настоящему и от настоящего к будущему.

Процесс этот не прямолинеен, а зигзагообразен и противоречив; он связан с

борьбой различных поли­тических сил, поскольку из прошлого могут перехо­дить в

настоящее наряду с элементами культуры, соответствующими потребностям данной

политичес­кой системы (т. е. функциональными), также нор­мативы и модели,

противоположные природе систе­мы, подрывающие ее (то есть дисфункциональные).

Таковыми, в частности, оказываются прогрессивные демократические ценности при

утверждении в общес­тве тоталитарной системы. Естественно, они ею от­торгаются.

И напротив, инородными элементами для демократической системы становятся обычаи

и тра­диции умерших поколений, тяготеющие кошмаром над умами живых, любые

реакционные идеологичес­кие формы, политические стереотипы и мифы,

пре­пятствующие развитию политической рациональ­ности.

Конечно, не всякие стереотипы и лаже мифы от­вергаются вновь утверждающейся

или уже господ­ствующей демократической системой.

Если говорить о политическом стереотипе, то его нельзя сводить лишь к

предвзятому представлению, ложному образу или к какому-либо упрощенному

«ходячему мнению» о власти, ее судьбах и их дея­тельности. Стереотип

политический — это схемати­ческий, укоренившийся в сознании образ,

представ­ление о том или другом политическом явлении, а также

стандартизированный, ставший привычным, способ (метод, форма) политического

поведения и действия. Стереотип может искажать политическую реальность, но он

вместе с тем интегрирует мнение массы, группы. Стереотип деформирует образ

дан­ных политических отношений, но одновременно он и служит их самосохранению.

Достаточно обратить­ся к опыту демократий, чтобы обнаружить в нем набор

стереотипных процедур: в проведении выбо­ров и поведение электората, в

организации опросов граждан, поведении лидеров и т. п. Следовательно,

политические стереотипы играют противоречивую роль. И поэтому оценка их места и

значения в про­цессе исторической преемственности политической культуры не

может быть однозначной.

Тем более нельзя согласиться с определением по­литической культуры «как

совокупности стереоти­пов политического сознания и поведения, присущих данной

социальной общности». В таком понимании исключается Творческий потенциал

культуры.

Неприемлемо и поверхностное отношение к поли­тическим мифам. Обратимся к

научному пониманию мифа как элемента человеческой культуры. Соглас­но

А.Ф.Лосеву, миф, в противоположность тому, как он представляется на уровне

обыденного сознания, не сводим к вымыслу, выдумке или фикции, а явля­ет собою

«совершенно необходимую категорию мыс­ли и жизни, далекую от всякой случайности

и про­извола». Миф «всегда есть выражение тех или дру­гих жизненных и насущных

потребностей и стрем­лений». «Миф всегда чрезвычайно практичен, насу­щен,

всегда эмоционален, эффективен, жизненен». Он «насыщен эмоциями и реальными

жизненными переживаниями...; он олицетворяет, обоготворяет, чтит или ненавидит,

злобствует». Это слова извес­тного ученого-философа о мифе как явлении

общес­твенного сознания. А вот что пишет политолог о мифе как явлении

политической культуры: «Политиче­ские мифы... следует трактовать как набор

потен­циально существенных представлений, опираю­щихся, главным образом, на

эмоциональную поч­ву... Более важным, чем содержание, представля­ется функция

мифа как регулятора политических отношений».

Таким образом, нет основания считать миф в по­литической культуре чем-то

только вроде фальши и думать, что с мифом можно покончить, достаточно

разоблачив его. Наша собственная история показа­ла, что политический миф —

большая сила. Он об­щепонятен, спаян с верой, способен увлечь за собой массы,

подчинить их волю вождю - мифоносителю. И тем значительнее роль политического

мифа, чем сильнее нетерпение масс, стремящихся побыстрее, не внимая требованию

времени, перешагнуть не удов­летворяющее их настоящее и достигнуть желаемого

будущего. Наивно было бы думать, что нынешний период глубокого кризиса и

социальных и духовных потрясений не рождает новых мифов. Будем объек­тивны: в

политике без мифов не обойтись, коль ско­ро она деятельность на грани

возможного.

Весь комплекс элементов политической культу­ры — представления о власти,

ценности, нормы, эта­лоны поведения, обычаи, стереотипы, мифы, симво­лические

комплексы и другое — исторически сфор­мировался как нормативно-регуляционная

система. В этом состоит основополагающая функция культу­ры. А уровень ее

реализации — главный критерий культурности политической жизни общества.

Поли­тическая культура определяет и предписывает нор­мы поведения и «правила

игры» в политической сфе­ре, руководящие принципы политического поведе­ния и

деятельности.

Нормативно-регулятивная система политической культуры призвана обеспечить

еще одну, не менее важную, функцию культуры — служить мотивационной базой

политической деятельности субъектов всех уровней, быть средством включения

членов об­щества в работу институтов власти и управления тем обществом, в

котором они живут. Для каждого ин­дивида политическая культура — не только

знание быстротекущей политической жизни и не только раз и навсегда усвоенные

нормы отношения к структу­рам власти и поведения в политическом пространст­ве.

Это еще в большей мере способность выбора для себя мотивов, ориентиров и форм

участия или же непосредственной деятельности в институтах власти и управления

общественными делами; это также ов­ладение навыками коллективной деятельности в

сфере властвования и руководства обществом; это, наконец, формирование

самодисциплины, пред­полагающей добровольное следование общественным интересам,

целям, реализуемым в политической де­ятельности. Если сказать кратко,

политическая куль­тура — такая система ценностей, которая создает воз­можность

и обусловливает необходимость действовать на благо общества.

Поскольку политическая культура представляет собою реализацию политических

знаний, ценностных ориентации, образцов поведения социального субъ­екта, то

очевидна воспитательная функция. Понят­но, что каждый, кто включается в систему

культу­ры, формирует в себе или в нем формируют соответ­ствующие знания,

ориентации, способности адапти­роваться к установленным образцам и другим

реали­ям цивилизованного политического бытия. Верно пишет В.А.Житинев, что

политическая культура — не урок, который можно выучить, не предмет, по которому

один раз в жизни и на все времена можно получить оценку. Политическая культура

— процесс постоянной работы мысли, постоянного познания, осмысления новых

фактов и явлений. Экзамен на политическую культуру держит человек (и добавим;

все общество, политический строй) на протяжении всей своей жизни.

Коль скоро политическая культура есть способ существования политической

системы, качественное состояние, то и все описанные функции синтезиру­ются в

реализации ее защитительной и адаптацион­ной ролей. В самом деле, каждый из

элементов по­литической культуры нацелен на обеспечение фун­кционирования

властных институтов и управления системой в интересах господствующих социальных

групп или большинства населения. Каждая из цен­ностей и норм служит цели

интеграции группы или общества в целом на базе данной политической сис­темы.

Весь комплекс ценностей, норм и институтов призван служить средством разрешения

противоре­чий между общими и частными интересами и согла­сованию этих

интересов. Политическая культура не только предохраняет данную систему от

разрушения, она придает ей динамизм, насыщая систему меха­низмами адаптации к

изменяющимся социально-эко­номическим и иным условиям существования. Тот факт,

что политические системы в развитых капита­листических странах не распались,

как неоднократ­но прогнозировали адепты догматизированного мар­ксизма, а

постоянно совершенствовались и в настоя­щее время демонстрируют свою завидную

стабиль­ность, говорит о высоком уровне политической куль­туры, сложившемся в

недрах данного общества. И, наоборот, нестабильность политических режимов в

развивающихся странах — очевидное доказатель­ство низкой политической культуры,

главным обра­зом демократической, в этих обществах.

Политическая культура — многосложный и неод­нородный комплекс. В нем

представлены различные уровни и типы культуры: личностный, групповой,

классовый, регионально-национальный, обществен­ной системы. В отличие от

культуры общества выде­ляются политические субкультуры, присущие отдель­ным

группам населения или же частям системы. Так, в российском обществе достаточно

отчетливо видят­ся субкультуры молодежи и ветеранов войны, так называемой

номенклатуры и интеллектуальной эли­ты (научной и художественной

интеллигенции), пар­тий, национальных групп, формирующегося слоя биз­несменов.

В зарубежной и политологической литературе уде­ляется значительное внимание

изучению субкульту­ры элит (элитизм). Известна теория политических элит,

сформулированная итальянским социологом и экономистом В. Паретто. Ученый около

столетия тому назад описал политическую культуру сменяющих друг друга в

политической истории двух типов элит — «львов» и «лисиц». Для первых характерен

край­ний консерватизм, непримиримость, стремление к силовым методам правления;

для вторых — хитрость, коварство, вероломство и политические комбинации12

. Состав правящих элит в истории изменялся. Во мно­гих обществах у власти стояли

священники, опира­ясь на свой контроль над религиозными догмами и символами.

Господствовали военные (явно или скры­то). В современных обществах типология

элит обога­тилась. В конкуренции за господство участвуют ин­теллектуалы,

бюрократы, технократы, менеджеры, партийные политики. Политические элиты могут

формироваться как из верхних слоев общества, так и из маргиналов. В советских

условиях при стали­низме была вытеснена революционная интеллиген­ция

технократическими политиками. Какими бы ни были элиты, способы борьбы за власть

и методы власт­вования во многом оставались одними и теми же. По В. Паретто, —

это убеждение, согласование и обман, хитроумные средства одурачивания масс,

введение их в заблуждение и применение силы. Образная ха­рактеристика

субкультуры «львов» и «лисиц», дан­ная итальянским ученым, не утратила свою

акту­альность по сей день. Она применима к элитам, фи­гурирующим в настоящее

время на политической арене нашей страны.

Обусловленность политической культуры социаль­ной системой находит свое

выражение в наличии разных типов культур.

В классическом труде Г. Алмонда и С. Вербы «Гражданская культура» выделяются

три основных типа политической культуры: приходская, подданическая и культура

участия. Они характеризуются отличительными существенными признаками.

При­ходская культура исключает наличие конкретных по­литических ролей. Здесь не

конкретизируются по­литические ориентации. Прихожанин не обладает знаниями

относительно политики, он ориентирован на так называемые первичные отношения в

группах, привержен традипионалистским связям, замыкает­ся на местной и

этнической солидарности. Кругозор прихожан ограничен их узким миром

непосредствен­ного бытия. Подданическая культура базируется на пассивном

отношении субъектов к политической сис­теме в целом. Индивиды ведут себя лишь

как под­данные по отношению к властным институтам, соот­ветственно их позиция.

Это позиция повиновения, зависимости, подчинения. Культура участия -

ак­тивистский тип; ее субъект — гражданин, перманен­тно участвующий в политике.

Его позиция активна, выражает заинтересованность в поиске возможных путей и

методов участия в выработке тех или иных решений. Он четко ориентирован на

политическую систему в целом.

На базе идей Г. Алмонда и С. Вербы разработаны иные типологии культуры. В

частности, польский социолог Е. Вятр предложил такую модель:

1. Традиционная политическая культура, прису­щая докапиталистическим

обществам. Характеризу­ется признанием священного характера власти: дей­ствием

традиционных норм («так было всегда»), ре­гулирующих права подданного и права

власти; при­знанием неизменности политической системы и ее основных норм.

2. Политическая культура сословной демократия (также сформировалась в

докапиталистическую эпо­ху): большинство народа полностью отстранено от

учас­тия в политической системе, а существующие инсти­туты и нормы гарантируют

право политической дея­тельности лишь привилегированному меньшинству.

3. Демократическая и автократическая (в ее двух разновидностях — авторитарной

и тоталитарной) культуры, характерные для эпохи капитализма.

4. Политическая культура социалистической де­мократии, утверждающаяся в

условиях перехода к социализму.

Другой польский ученый — А. Боднер сводит все разновидности культур к двум

типам (с точки зре­ния отношения к прогрессу): замкнутый, нацелен­ный на

восстановление по образцу, установленному традициями; открытый, ориентированный

на изме­нения, легко усваивающий новые ценности.

Названные и другие авторы признают также ре­альность смешанных типов

политических культур. И это, пожалуй, в наибольшей степени отражает

про­тиворечивую картину политического бытия. В осо­бенности современной

переходной эпохи — от капи­тализма к посткапитализму. Так, процесс становле­ния

политической культуры социалистической де­мократии ныне представляет лишь

тенденцию, ко­торой противостоят авторитарный и тоталитарный образы

политической жизни. Да многие идеологи и теоретики вообще отвергают

целесообразность выде­ления такого типа политической культуры, не улав­ливая ее

специфики в доминировании коллективист­ских норм политического поведения и

деятельности людей.

Охарактеризованные типы политической культу­ры носят наиболее общий характер.

Они в основном производны от типов политических систем. На базе политического

бытия конкретных социальных групп и обслуживающих их интересы институтов могут

складываться в рамках общего типа специфические модели политической культуры.

Таковы, например, партийно-политическая, государственно-бюрократи­ческая,

националистическая, консервативная, радикалистская, религиозная модели.

общинного коллек­тивизма, на примат интересов семьи, общины, сосло­вия,

государства перед целями, потребностями и цен­ностями отдельной личности.

Ориентация на собствен­ные интересы, поиск жизненных целей за рамками своей

общины однозначно подвергались осуждению. Этому способствовали сложные

природно-климатические условия и постоянная угроза со стороны внешних врагов.

Российскому обществу приходилось напрягать все силы на борьбу за выживание,

подчинять частные интересы общим и ограничивать личную свободу своих членов.

Особый характер развития, на которое со вре­мени татаро-монгольского нашествия

была обречена Россия, требовал постоянно «пришпоривать» естествен­ный ход

событий, формировать разветвленные меха­низмы внеэкономического принуждения и

соответст­вующие нормы политического поведения. А это сфор­мировало

определенный социально-экономический и политико-культурный генотип.

Выделяя ступени культурного, политического и государственного развития России

— языческий период, Киевскую Русь христианского времени, Московское царство.

Пе­тербургскую империю, коммунистический и нынешний посткоммунистический

периоды, — исследователи об­наруживают, что каждый последующий исторический

этап революционно отрицал предыдущий. Ценой вели­ких жертв отбрасывались не

только те или иные формы государственной жизни, но и прежние нормы и цен­ности.

При этом, хотя и устранялись какие-то органи­ческие пороки и недостатки,

утрачивались и накоплен­ные достижения.

Правда, некоторые особенности предшествующих этапов невольно интегрировались,

и политическая культура России демонстрировала свою удивительную устойчивость в

чем-то главном, передающемся от по­коления к поколению. Так, политические

представле­ния населения по поводу власти вне зависимости от смены режимов

основываются на стихийном монархизме, а политическая система всегда строится на

мо­нархических или квазимонархических принципах. Стиль взаимоотношений между

обществом и государ­ством тоже один из важнейших аспектов политической

культуры. Государство в общественной жизни России неизменно занимает

доминирующее положение. На протяжении веков не государство вырастало из

граж­данского общества, а общество развивалось под жест­ким патронажем

государства. Отсюда огромная поли­тическая роль бюрократии, выключенность

широких народных масс из повседневного политического про­цесса, ограниченность

сферы публичной политики. Для сознания граждан характерно сочетание комплексов

верноподданного и революционера.

Говоря о политической культуре России, ^ нельзя не отметить ее обращенность

в будущее, пестроту политических суб­культуры культур, постоянное

отсутствие нацио­нального согласия. Важной характерис­тикой духовной ситуации в

России является извечный спор «самобытников» и «западников»: одни

мифологи­зируют «особость», другие «отставание». Этот спор пе­риодически

принимает агрессивную форму выяснения традиционного вопроса «кто виноват?»:

косная русская почва, регулярно воспроизводящая деспотизм и рабст­во, или

западные проекты, навязывающие России ино-культурные, а потому негодные для нее

рецепты. И практически не имеют успеха попытки разумно совмес­тить идеи,

провести модернизацию России, учитывая и национальную самобытность, и мировой

опыт.

Современная политическая культура России отмечена также ростом роли

политической риторики. Она сегодня обращена не к конкретным интересам человека,

а к пре­обладающим настроениям, сближающим людей разного положения и разных

интересов. Для успеха политики ре­шающее значение приобретает не столько

содержание идей и программ, сколько словесное их обрамление, броские обещания

без какой-либо расшифровки и разъ­яснения последствий и реализации тех или иных

лозунгов для отдельных групп населения и общества в целом. Осо­бенно наглядны в

этом смысле предвыборные выступ­ления кандидатов во время политических

кампании.

Ключевое слово в сегодняшней политической рито­рике — «демократия». Оно

воспринимается массами позитивно, хотя разочарование в «демократах» первой

волны неизбежно сопровождается настороженностью и недоверием к любому политику,

называющему себя де­мократом. Унаследовав от прошлого повышенную

идеологизированность, массовое сознание снова вос­производит запрос на

универсальные ценности и идео­логии. Разочарование в коммунизме сопровождалось

увлечением демократией, затем снова наступило разо­чарование, обернувшееся не

столько деидеологизацией, сколько появлением спроса на новые, консолидирую­щие

идеологии. Их российские политики пока пред­ложить не могут.

Среди особенностей российской политической куль­туры следует назвать и то,

что партии сегодня занимают в общественном мнении, а следовательно, и в

общест­венной жизни, явно периферийное положение. Это объясняется отсутствием

структурированности общест­ва, слабым осознанием его подгруппами своих

интере­сов. По сути страна живет не в многопартийной, а в протопартийной

системе, где идеологический фактор не играет интегрирующей роли. Как показали

избира­тельные кампании 1995 и 1996 гг., все без исключения блоки и

объединения, многие из которых назвали себя партиями, избегали обращения к

2. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 79.

3. Лафонтен О. Общество будущего. Политика реформ в изменившемся мире. М.,

1990. С. 58, 59.

4. Бернштейн Э Германская революция, ее происхождение, ход развития и

творчество. Петербург, 1922. С. 8.

5. Основы политологии. М., 1991. Ч. 2. С. 103.

6. Браидт В. Демократический социализм: Статьи и речи. М., 1992. С.314.

7. Осипова ЕЛ. Социология политической куль­туры

Великобритании//Социологические исследования. 1992. № 4. С. 101.

8. Бодио Т. Сознание и политическое поведение: огра­ничения рациональности

политических действии. Элемен­ты теории политики. С. 170.

9. Предвечный Е.Л. Основы политической социологии. Вып. 2. Ростов н/Д, 1990.

С. 12.

10. Якобсон П.М. Психологические проблемы мотива­ции поведения человека. М.,

1969. С. 13, 21.

11. Давидович ВЛ., Жданов ЮА. Сущность культу­ры. Ростов н/Д, 1979.

12. БоднерА. Политическая культура общества и ее

обус-ловленности//Политология вчера и сегодня. М-, 1990. С 216-217,218,225,229.

13. Кейзеров Н.М. Политическая и правовая куль­тура. М.,1983.

14. Бабосов Е. Политическая культура советского человека//Вопросы теории в

жизнь: Сб. статей. М., 1987 С.183.

15. Алмонд ГА.. Верба С. Гражданская культура и ста­бильность

демократии/Политические исследования. 1992. № 4. С.128.